Смысловский Всеволод Константинович — Биография
Анализ имеющихся у меня архивных материалов наводит меня на мысль, что Всеволод Константинович, среди всех своих братьев, был самым талантливым, грамотным и горячо любимым среди племянников человеком. Достаточно сказать, что только имя дяди Севы слетало с уст моего отца и его братьев, и сестер. Родился, младший из константиновичей, 24 марта 1879 года в Москве. Как и его братья, посвятил себя служению Родине, на военном поприще. Он, так же как братья, прошел путь кадета 1-го Московского кадетского корпуса и юнкера Михайловского артиллерийского военного училища. По окончании трехлетнего курса наук 8 августа 1898 он был произведен в подпоручики с назначением на службу в 3-ю гренадерскую артиллерийскую бригаду. Прибыв к месту службы, он был зачислен в 6-ю батарею. Через полгода (26 марта 1899 г.) он был переведен, уже не раз упоминавшуюся здесь, 1-ю гренадерскую генерал-фельдмаршала графа Брюса артиллерийскую бригаду и зачислен в 5-ю батарею. В августе 1900 года он получает звание поручика, а уже в 1903 году, после сдачи вступительных экзаменов, зачисляется в Михайловскую Артиллерийскую академию. Благодаря своим способностям и соответственно отличным успехам в учебе, он быстро продвигается по служебной лестнице. В 1904 году он произведен в штабс-капитаны, в 1905 году –капитаны и в сентябре 1912 года ему присваивается звание подполковника с назначением командиром 5-й батареи 1-й гренадерской генерал-фельдмаршала графа Брюса артиллерийской бригады. Начало первой мировой войны он встречает в должности командира 6-й батареи 33 артиллерийской бригады. Еще до начала войны он был награжден орденом Св.Станислава 3ст и орденом Св.Анны 3ст. За отличие в делах против неприятеля 27.12.1914г. награжден орденом Св.Станислава 2ст., а 25 марта 1915 г. за отличие в боях – орденом Св.Владимира 4ст. с мечами и бантом. 11 мая 1915 г. в бою у местечка Радымно /Галиция/ получил тяжелое ранение в ногу с раздроблением кости. В связи с чем, 23 июля 1915г. приказом командующего 3-й армией Юго-Западного фронта награжден орденом Святого Георгия 4 степени «за редкое спокойствие, энергию, твердую решимость и храбрость в семичасовом бою у деревни Дзибулки, окончившимся полным поражением противника». Не смотря, на тяжелое ранение, Всеволод Константинович продолжал находится на фронте и уже 2 августа 1915 года вновь был награжден – орденом Св.Анны 2ст. с мечами. К сожалению, ранение давало о себе знать, и 1 сентября 1915 года он был отчислен в резерв чинов Двинского военного округа. Уже находясь в лазарете, его «догнал» приказ по войскам 3-й армии Юго-Западного фронта от 11 октября 1915 года о награждении за бой при местечке Радымно «командуя батареей и находясь сначала на наблюдательном пункте под действенным ружейным, пулеметным и артиллерийским огнем неприятеля, огнем своей батареи сдерживал наступающие массы германцев, а когда наблюдательный пункт был разрушен и телефонная связь прервана, то перешел на батарею и картечным огнем продолжал поражать неприятеля, пока не был ранен в ногу с раздроблением кости (беззаветная храбрость и искусное управление огнем батареи обеспечило переходу пехоты на правый берег реки Сан)» - был награжден Георгиевским оружием! Остаток 1915 и начало 1916 года Всеволод Константинович находился в связи с ранением на излечении в факультетской клинике МГУ. При этом он числился в резерве чинов при штабе Киевского военного округа. В марте же 1916 года на основании ст.49 и 54 Георгиевского Статуса он был произведен в полковники. По окончании лечения Всеволод Константинович был назначен исполняющим должность штаб-офицера для поручений при инспекторе артиллерии Юго-Западного фронта. На этой должности он находился не долго. Уже в сентябре он снова на фронте командуя вторым дивизионом 33 артиллерийской бригады. 7 января 1917 г. «за отличия в делах против неприятеля» награжден орденом Св.Владимира 3ст.с мечами. В апреле 1917 года Всеволод Константинович был вызван в распоряжение Главного штаба для формирования минометных и артиллерийских частей, и создания минометной школы в г. Луга…. Впоследствии он был в ноябре 1917 года назначен начальником этой школы. Назначение было «подтверждено выборным комитетом» в декабре 1917 года. Как же встретил заслуженный офицер, Георгиевский кавалер и просто дворянин февральскую, а затем и октябрьскую революцию, а также «нововведения» в армии? Лучше, чем он сам об этом сказал, уже находясь в тюрьме, я не скажу и потому приведу здесь его собственноручное высказывание на эту тему: Показание Обвиняемого Смысловского В.К. 18 марта 1930г «Я Смысловский Всеволод Константинович в момент Октябрьской революции формировал минометные артиллерийские батареи в г. Луга. Я было с радостью встретил февральский переворот, та как прямо ненавидел Николая II , его политику. Но к большевикам относился враждебно в виду проведения ими в жизнь отрицания частной собственности и национализма, а также уничтожения класса, из которого я происходил. Как военный я сразу возненавидел большевиков и за проведение в армии принципов противоречащих моим представлениям об армии (выборность начальников и др.) Октябрьский переворот в минометных частях прошел относительно мирно, за исключением ареста ком. 2-го дивизиона – полковника Цветова, которого я всячески старался выгородить. Я мало в чем изменил свои отношения к солдатам и после переворота и хотя был избран ими на должность начальника школы, но с удовольствием воспользовался своим правом быть освобожденным от военной службы и ушел в отставку в декабре 1917 года………» Не правда ли, откровенно?! Как честный и порядочный человек, даже в такой ситуации, не изменил своим принципам! Такое высказывание человека записанное собственноручно, находящимся по следствием и арестованным, мог сделать лишь глубоко убежденный в своей правоте и честный человек. Да и как он мог сказать иначе, отдавший большую часть своей жизни армии?! Воспитанный на лучших традициях Российской армии и преданный Родине, он не понимал «братания с врагом», выборность командиров. Не мог он принять и само отречение Николая II Итак, воспользовавшись своим правом быть освобожденным от службы по состоянию здоровья, Всеволод Константинович в декабре 1917 года ушел в отставку. Нужно было определятся в гражданской жизни! Не смотря на то, что еще в ноябре 1917 года его сослуживец по Главному артиллерийскому управлению Шафров предлагал ему уехать «на Дон», где формировались отряды, он отказался не желая менять своих убеждений. Аналогичное предложение ему делал и изобретатель миномета Мехонин, но, как пишет сам Всеволод Константинович, отказ от этих предложений был вызван тем, что «эти формирования поддерживались царствующим домом (Марией Федоровной) восстанавливать который он не собирался». Находясь в Ленинграде, он искал «частную» службу. Его брат Евгений рекомендовал его как инженера-технолога инженеру Михалевскому, а сам он пытался наняться к издателю Березовскому, но из этого ничего не получилось. В конце января 1918 года он переехал в Москву и остался у матери. В это время все Смысловские (холостые) проживали на Б.Афанасьевском пер. 25 кв.1-2. Как писал А.И.Солженицин в своей книге «Красное колесо», по этому адресу было «родовое гнездо Смысловских». Надо было как-то жить и помогать братьям, сестрам и племянникам. Уже в феврале 1918 г. он поступает на службу в Всероссийский Земский Страховой Союз. Устроил его туда знакомый В.Н.Шретер. Работа его в принципе устраивала т.к. там еще царила дореволюционная атмосфера. Проработал он там до августа, но т.к. жалованье было маленьким, он после уговоров своего брата Михаила, поступил на службу в Главное Управление Высших Учебных Заведений (ГУВУЗ) начальником отделения артиллерийских курсов вместо брата, перешедшего в другое ведомство. В сентябре этого же года он стал работать редактором артиллерийских изданий в Артиллерийском комитете (ГАУ). Еще не маловажной причиной ухода из ГУВУЗа стало то, что там все больше вытеснялись специалисты, которых заменяли партийные работники, а ГАУ еще только формировался и состоял в основном из «бывших». Поэтому и царила там атмосфера враждебная советской власти. Но люди работали т.к. «есть что-то было нужно». С марта 1919 года Всеволод Константинович работал постоянным членом технической комиссии Центрального управления снабжения РККА. ЦУС было реорганизовано, и с июля 1922 года по декабрь 1923 года он работал в ГАУ постоянным членом артиллерийского комитета. Уволившись от военной службы, Всеволод Константинович в декабре 1923 года поступил в качестве помощника начальника техническо-мобилизационно-планового отдела Комитета Мобилизации промышленности. Позже, эта организация называлась по-разному. На момент ареста Всеволода Константиновича – Мобилизационно – плановое управление ВСНХ СССР. На момент ареста Смысловского Всеволода Константиновича у него, как он сам пишет, были на иждивении два его племянника Андрей и Кирилл (сыновья его брата Алексея, который на этот момент находился в заключении). Своей семьи у Всеволода Константиновича не было. Арестован Всеволод Константинович сотрудниками экономического отдела ОГПУ по месту жительства в ночь с 25 на 26 января 1930 года. При обыске из квартиры Смысловских ничего не изъято, однако составлена опись вещей (преступление в котором его обвинили – экономическое и имущество подлежало конфискации). Из этой описи (шкаф, стулья, кровать и книги и т.п.) видно каким «огромным богатством» владели Смысловские! После ареста, Всеволода Константиновича не допрашивали. Скорей всего допросы в документах не зафиксированы. Это время понадобилось видимо для того, чтобы его «сломать». Только 5 марта в деле появляется его «чистосердечное признание» написанное собственноручно. Не могу не привести этот документ дословно: В коллегию ОГПУ От обвиняемого Всеволода Константиновича Смысловского ЗАЯВЛЕНИЕ «Я, Всеволод Константинович Смысловский заявляю, что принадлежал к контрреволюционной группе специалистов, работавших в МПУ ВСНХ СССР. Я признаю, что преступной вредительской работой я способствовал, (в той части, которая лежала на мне) тому, что промышленность до сих пор не имеет реального мобилизационного плана. Я сознаюсь, что не проявлял инициативы, во что бы то не стало составить план, что я пользовался доверием, оказываемым мне моими руководителями или их неосведомленностью во вред делу, а в тех случаях, когда понуждаемый обстановкой, видя их непонимание или их ошибочные распоряжения высказывал им это, но получал распоряжения выполнения, - я не осведомлял вышестоящих начальников, Председателя ВСНХ или РКИ или ОГПУ, об истинном положении дела, о грозящей опасности, о могущих быть вредных последствиях, так, как это сделал бы честно работающий специалист. Я сознаю всю тяжесть своего преступления. Я глубоко и чистосердечно раскаиваюсь в совершении моего преступления. Мне особенно горько и стыдно раскаиваться потому, что я Всеволод Смысловский подло обманывавший Советскую власть за свою 12-летнюю службу пользовался со стороны Советского государства полным доверием, заботами обо мне, привилегиями и всякого рода обеспечением и помощью в тяжелых условиях жизни Пролетарского государства. Принося чистосердечное раскаяние, я прошу Коллегию при рассмотрении моего дела смягчить мне суровое наказание, полагающееся мне за совершенное преступление. Я прошу принять во внимание и ту часть моей работы, которая все же была полезной для Пролетарского Государства и тоже отмечалась (Прик. По МПУ 1929г. №115) , а также и то, что я искренне, честно делился своими знаниями и опытом с моими партийными сослуживцами, о чем они могут засвидетельствовать. Я обещаюсь приложить все свои силы, знания, опыт, чтобы находясь в заключении помочь начальству, честным специалистам и уже раскаявшимся вредителям-специалистам в составлении плана, а затем готов пожизненно нести суровое наказание в самых тяжелых условиях работы, обещаюсь и там приложить все свои знания, способности, настойчивость, выносливость, чтобы заслужить оказанное мне смягчение и умереть честным работником Пролетарского Государства. Москва 5 марта 1930 г. подпись – Всеволод Смысловский» Если сравнить оба «чистосердечных» признания, то сразу бросится в глаза и станет понятным, что второе признание написано под диктовку следователя. Ни стиль, ни содержание не соответствуют духу и убеждениям Смысловского В.К.! Находясь вначале во внутренней тюрьме ОГПУ, а затем в Бутырской тюрьме, Всеволод Константинович ни один раз (имеются документы) обращался за медицинской помощью, но в помещении его в больницу ему было отказано с указанием «лечиться в камере». Не знаю, как часто получал он передачи и от кого, но знаю, что ему даже не дали резиновые наконечники на палку, без которой он не мог ходить, а без них это было просто опасно. Ведь у него нога после ранения была короче другой. «20 мая 1931 года Заседание Коллегии ОГПУ вынесло решение по уголовному делу №99020 в обвинении Смысловского В.К. и приговорила его к расстрелу. Приговор был приведен в исполнение 23 мая 1931г. Захоронен он на Ваганьковском кладбище. Не могу здесь не остановиться, чтобы не показать двуличность власти. Я помню, когда власти Эстонии переносили из центра Таллина захоронение Советских солдат, какой крик подняла пресса России. Митинги в Москве, публикации и т.п. А вот что проделала наша власть с нашими захоронениями! При входе на территорию Ваганьковского кладбища стоит обелиск в память репрессированным. Я попытался найти место этих захоронений. Официально мне никто ничего не сказал. Я попытался поговорить с рабочими и вот что я узнал, а потом увидел. Рабочие долго не могли понять меня, но потом указали на 58 участок, где должны были покоиться невинно расстрелянные. Рабочие рассказали, что когда копали на том участке могилы для захоронений, то постоянно выкапывали кости предыдущих могил. Я пришел на это место и увидел, что вся площадь в новых захоронениях. Никаких табличек, надписей, о том, что здесь захоронены репрессированные. Зато вся площадь покрыта новыми захоронениями. Значит, эти захоронения находятся на костях репрессированных. Вот так поступила власть. Так она увековечила память о них. Так же поступила власть и с Драгомиловским кладбищем, на месте которого стоят дома Кутузовского проспекта. А ведь на этом кладбище были захоронения погибших в войне 1812г. Я уж не говорю о Семеновском кл. известное со времен Петра. А оказалось и на нем стоят дома и проложены улицы. Вот и получается – на словах одно, а на деле – другое! Возвращаясь к Всеволоду Константиновичу скажу, что 19 апреля 1989 г. он был реабилитирован. За время своей короткой жизни им были написаны труды по артиллерии, создан командирский угломер и руководство к нему (стоит в музее), Переведены Австрийский и Французский уставы боевого применения артиллерии с критическим разбором. С 1921 по 1925 годы публиковал статьи в журналах «Военные знания», «Военный вестник» и «Война и техника». Был одним из авторов Устава РККА. Есть и литературный труд, касающийся пребывания Лермонтова в Орловской губернии. Но, как уже сказано выше, Советская власть «отблагодарила» заслуженного военного, Георгиевского кавалера преданно служившего своей стране!!!
