Соге Анри — Биография
Анри́ Согé (фр. Henri Sauguet, настоящее имя Пьер-Анри́ Пупар́, фр. Pierre-Henri Poupard; 18 мая 1901, Бордо — 22 июня 1989, Париж) — французский композитор и дирижёр, член французской Академии, высший офицер Ордена за Заслуги (фр. grand officier de l’ordre du Mérite) и командор Ордена Почётного легиона (фр. commandeur de la Légion d’honneur).
Анри Соге начинал как наиболее активный и известный участник так называемой «Аркёйской школы» (фр. l’École d’Arcueil), верный ученик и последователь «аркёйского мэтра» Эрика Сати. Даже в самые радикальные авангардные времена Анри Соге сумел сохранить простой и ясный стиль своей музыки, выразительность мелодий и верность первоначальной эстетике французской «Шестёрки».
Благодаря аккуратному и педантичному характеру Анри Соге до широкой публики в 1950-е годы дошли многие неизвестные рукописи и музыкальные открытия Эрика Сати спустя тридцать-сорок лет после его смерти, включая «Меблировочную музыку» и ранние экспериментальные сочинения.
Пьер-Анри Пупар родился в городе Бордо, в семье скромного конторского служащего. Двадцать лет спустя ему пришлось взять фамилию своей матери — Соге — чтобы избавить своего добропорядочного отца от позора иметь сына «мало того, что музыканта, так ещё и „модерниста“». Уже в пятилетнем возрасте Анри Пупар проявил настолько серьёзные способности и страсть к музыке, что сначала с ним стала заниматься его мать, свободно игравшая на фортепиано, а позже, при всей материальной стеснённости, родители наняли учительницу музыки. Будучи девятилетним школьником, Анри Пупар прислуживал кюре в церкви и так сильно увлёкся органом, что практически самоучкой (взяв всего три-четыре урока у местного органиста) освоил этот сложнейший инструмент. В пятнадцать лет Пупар уже самостоятельно играл во время службы в некоей деревенской церкви близ Бордо, своим заработком внося лепту в достаточно скудный семейный бюджет.
В конце концов нарастающие денежные трудности заставили Анри Пупара бросить учёбу и вместо лицея сначала поступить рассыльным в адвокатскую контору, а затем подрабатывать подсобным рабочим у торговца вином. Однако каждую свободную минуту он отдавал занятиям музыкой и самообразованию. Он всё сильнее увлекается чтением литературы, более всего — латинской и классической поэзии, а случайно услышанная прелюдия Дебюсси произвела на него столь сильное впечатление, что сразу превратила в восторженного поклонника этого новаторского композитора. Как позднее он не раз признавался: «Дебюсси стал его отправной точкой в музыку». Анри Пупар загорелся мечтой самому сочинять «так же красиво» и с новыми силами некоторое время снова принялся брать уроки музыкальной грамоты у местного органиста Ламбера Мушага. Парадоксальным образом случилось так, что Анри Пупар успел увлечься искусством музыкального импрессионизма значительно раньше, чем познакомился и полюбил традиционное музыкальное наследие композиторов XVIII и XIX веков.
Первым сочинением Анри Пупара стала Сюита для органа, за которой вскоре последовали и фортепианные миниатюры. Какую-то из этих пьес одна знакомая их семьи по случаю показала известному композитору и собирателю народных песен Жозефу Кантелубу (фр. Joseph Canteloube). Кантелуб был высоко образованным академическим музыкантом, учеником Венсана д’Энди самых первых лет существования Schola Cantorum, в тот год он жил в небольшом провинциальном городке Монтобане. Просмотрев пьесы, Жозеф Кантелуб выказал живой интерес к начинающему музыканту и мать Анри Пупара решилась съездить в Монтобан, чтобы лично представить своего сына этому «настоящему» профессиональному композитору. Кантелуб предложил Анри Пупару серьёзно заниматься музыкой и вызвался лично преподавать ему все необходимые дисциплины. На целый год Анри поселился в Монтобане, а чтобы хоть как-то сводить концы с концами, по рекомендации Кантелуба он поступил на работу писарем в префектуру. Всё свободное время он посвятил занятиям контрапунктом, фугой и свободным сочинением. Одновременно Кантелуб старался расширять кругозор Анри Пупара, знакомить с музыкой разных провинций Франции, прежде всего — его родной Оверни, собиранию и публикации фольклора которой он посвятил не один десяток лет. Благодаря Кантелубу за год обучения Пупар узнал также музыку других современных французских композиторов, кроме Дебюсси. Особенно его увлекло творчество Деода де Северака — оригинального музыканта из Лангедока, певца природы, прекрасно изображавшего средствами музыки мелодии певчих птиц.
Однако ещё более живо Анри Пупара интересовали новейшие веяния из Парижа. Всё его очарование творчеством Дебюсси испарилось почти мгновенно после того, как Анри Пупар испытал новое потрясение от манифеста группы молодых музыкантов, репутация которых установилась буквально в мгновение ока. В журнале «Comædia» он с увлечением прочёл статью Анри Колле о «Шестёрке», а потом зачитал до дыр памфлет Жана Кокто «Петух и Арлекин». Его мечтой становится — как можно скорее поехать в Париж и встретиться там с молодыми возмутителями спокойствия. Оставив монтобанскую префектуру и учёбу у Кантелуба, Анри Пупар возвратился в Бордо и сразу же попытался сколотить там свою группу молодёжи «Тройку из Бордо»,. В масштабах провинциального Бордо «Тройка» по замыслу Анри Пупара должна была занять место некоего авангарда, «возмутителей спокойствия» и дерзновенных «борцов за новое искусство».
С двумя своими товарищами неизвестной музыкальной направленности, Луи Эмье (фр. Louis Emié) (впоследствии известным писателем) и Жан-Марселем Лизоттом (фр. Jean-Marcel Lizotte) 12 декабря 1920 года Анри Пупар организовал в своём родном городе первый «совместный концерт» из произведений «Шестёрки» и «Тройки», «представляемых Жаном Кокто»… Однако это была чистейшая мистификация, Анри Пупар выдавал желаемое за действительное. Разумеется, ни «Шестёрка», ни Жан Кокто даже и не подозревали о том, что они выступают 12 декабря 1920 года в городе Бордо вместе со знаменитой «Тройкой» Анри Пупара. Собрав переполненный зал раздосадованной публики, пришедшей на столичных знаменитостей, но увидевшей только трёх местных молодых людей, необходимо было как-то выкручиваться из собственной аферы. И тогда Анри Пупар, появившись на эстраде, торжественно зачитал телеграмму якобы от Кокто, отчасти даже стихотворную, где он просил прощения за своё внезапное отсутствие на концерте.
Само собой разумеется, что никакой телеграммы Кокто также не посылал, и она была от начала до конца сочинена «Тройкой из Бордо» (самое известное сочинение этой группы композиторов). Но своё восхищённо-почтительное отношение к Жану Кокто Соге сохранил до конца своих дней:
"…Между музыкой и Жаном Кокто была органичная доверительная связь… Он был весь в музыке физически… Для разговора о музыке и музыкантах он умел находить идеально подходящие слова, точные выражения, полностью избегая при этом специальной музыкальной терминологии… "— ( Sauguet H., «Jean Cocteau et la Musique», Cahiers-7, p.83-84.)
На памятном концерте 12 декабря 1920 года, кроме сочинений «Шестёрки» и «Тройки» Анри Пупар собственноручно исполнил также три фортепианные пьесы из цикла «Засушенные эмбрионы» (фр. Embryons desséchés) Эрика Сати. Именно это небольшое сочинение поставило двойную черту в биографии Анри Пупара. Его благонамеренный отец, узнав, что сын докатился до публичного употребления столь «малоприемлемых и предосудительных сочинений», категорически потребовал, чтобы его доброе имя больше никогда не оказывалось в соседстве со всякими эмбрионами, к тому же — засушенными. С этого дня послушный сын Анри взял себе фамилию своей матери, Соге. Она (в отличие от Пупара-отца) — против эмбрионов не возражала.