Эрнст Макс — Биография
Макс Эрнст (нем. Max Ernst, 2 апреля 1891, Брюль, Германская империя — 1 апреля 1976, Париж) — немецкий и французский художник, значимая фигура в мировом авангарде XX века.
Ранние годы
Родился в католической семье. Второй ребенок Филиппа Эрнста, учителя в школе для глухонемых детей и художника любителя и Луизы Эрнст, урожденной Копп. У Макса был брат Карл и сестры Эмили, Луиза, Элизабет и Аполлония. Пятая сестра, Мария, умерла в возрасте шести лет.
Макс Эрнст рано начал рисовать получив первые уроки от отца. С самого детства он был очень впечатлительным и обладал богатым воображением. Одним из его первых воспоминаний был поход в лес с отцом. Мальчик был поражен великолепием природы: «большое наслаждение дышать полной грудью среди большого пространства и одновременно тревочное чувство быть пойманным в клетку из деревьев вокруг». В детстве он проводил много времени на природе и впоследствии часто возвращался в своих работах к теме леса и флоры. В 1906 году, в ночь когда родилась младшая сестра Эрнста, Аполлония, умер его любимый попугай. Единовременность этих двух событий поразила подростка, он был уверен что родившийся ребенок забрал у птицы жизненную искру. Это событие оставило большой отпечаток на творчестве художника, он неоднократно изображал людей в виде птиц.
В 1897—1908 он посещал начальную школу и лицей в родном Брюле. Большое влияние оказала на него книга немецкого философа Макса Штирнера «Единственный и его собственность» прочитанная им в последний год учебы в лицее. Она заставила его среди прочего задуматься о буржуазных принципах обучения. В 1909 поступил на факультет философии в Боннский университет в угоду родителям которые прочили ему карьеру преподавателя. Специализируясь в психологии, он посещал уроки при психиатрическом госпитале Бонна. Он уделял большое внимание картинам и скульптурам резидентов госпиталя и даже хотел написать книгу об искусстве душевнобольных.
В годы учебы в Бонне Эрнст присоединился к группе Молодой Рейнланд состоявшей из художников, писателей и поэтов. Он дружил с поэтом Иоганном Кулеманном, художниками Августом Маке, Паулем Адольфом Зеехаусом, Генрихом Кампендонком, психологом Карлом Оттеном. В своих биографических заметках Макс Эрнст так писал о своих университетских годах: «Подросток с жаждой знаний, избегает любого типа знаний которые могут привести к заработку. Напротив, он предается занятиям расцениваемым его профессорами пустыми, из которых самое важное — живопись.» В свободное от занятий время он много рисовал: портреты, пейзажи, карикатуры. Однако вскоре он почувствовал недостаток теоретических знаний и стал посещать университетские лекции по искусству. Он обогащал посещением музеев и выставок самостоятельное обучение. Эрнст окончательно утвердился в решении стать художником сходив на проходивщую в Кельне экспозицию художников парижской школы (Гогена, Ван Гога, Сезанна и Пикассо). С тех пор лекции по философии служили лишь ширмой для получения финансовой помощи от родителей.
В 1912 году он оправил несколько работ на небольшие выставки в Бонне и Кельне и написал несколько статей в журнал «Der Volksmund» в которых защищал идеалы Молодого Рейнланда. В них он насмехался над художественными критиками апеллировавшими понятиями „мастерство“ и „вкус“ для оценки искусства. Летом следующего года его работы были представлены на выставке Рейнских экспрессионистов в Бонне, а в сентябре — на первом Немецком осеннем салоне в Берлине.
В 1913 году Август Маке познакомил его с Робером Делоне и Аполлинером. Тогда же он совершил поездку в Париж. В 1914 в Кельне Эрнст повстречался с Хансом Арпом, завязалась долгая дружба. В Первую мировую войну Макс Эрнст служил в германской армии. В 1915 году получил повышение до бригадира. Отдачей пушки ему ранило голову и правую руку и симпатизировавший ему лейтенант перевел его к картографам, где Эрнст имел возможность рисовать. В январе следующего года в берлинской галерее «Штурм» состоялась выставка двух художников: Макса Эрнста и Георга Мухе. Весной 1918 года он был назначен лейтенантом, а в октябре, незадолго до окончания войны, он женился на историке искусств Луизе Штраус с которой познакомился в 1914. Через два года у них родился сын, позже известный в США под именем Джимми Эрнст художник-сюрреалист. Брак впрочем вскоре распался.
Расцвет дада
После демобилизации Эрнст вернулся в Кельн. В 1919 году художник познакомился с Иоганном Бааргельдом, и в Мюнхене с Паулем Клее. В то же время Макс Эрнст увидел в итальянском журнале «Валори пластици» (Valori Plastici) репродукции метафизических картин Джорджо де Кирико, под впечатлением он выпустил альбом из восьми литографий «Fiat modes - pereat ars». Он также проиллюстрировал сборник поэм Иоганна Кулеманна. Когда ему попались на глаза журналы «391» Франсиса Пикабиа и «Дада» Тристана Тцара, он заинтересовался этим новым течением родившимся в Цюрихе в 1916 году. Ханс Арп писал ему из Цюриха о скадалах которые возникали после выступлений дадаистов. Прочитав «Манифест дада» Тцары, Эрнст почувствовал что дух этого движения ближе его темпераменту чем дух поэм Молодого Рейнланда и что он готов стать активным участником группы дадаистов.
Он начал экспериментировать с различными материалами, техникой коллажа. Для Эрнста коллаж был одним из способов реакции на мировую ситуацию в 1919 году: «Я пытался увидеть в нем разработку случайной встречи двух отдаленных реальностей на неподходящем плане (это если обобщить и перефразировать известную фразу Лотреамона: „Прекрасен как случайная встреча на анатомическом столе зонтика и швейной машинки“»). Эрнст, как и его коллеги по цеху, давал своим работам замысловатые названия — от описаний до абсурдных стихов на немецком и французском. Традицией стало также брать себе новое тематическое имя: Дадамакс Эрнст, Минимакс Дадамакс, и т.д.
В ноябре 1919 года Эрнст и Бааргельд устраивали дадаистскую выставку, на которой кроме работ организаторов и их друга Отто Фрейндлиха представлены работы художников любителей и резидентов психиатрических лечебниц. Афиши и каталоги выставки были конфискованы оккупационными английскими властями. За ней в апреле 1920 года последовала другая, под названием «Ранняя весна дада» (нем. Dada-Vorfrühling), в пивной «Winter», и вызвала агрессию у публики — разъяренные посетители требовали убрать нарушающие общественный порядок предметы. На следующей день после скандала художник получил телеграмму от отца в которой тот отрекался от него. Это был окончательный разрыв с семьей, Эрнст больше никогда не виделся с отцом.
С приездом в Кельн Ханса Арпа, открывается дом дада. Выставки прозвучали как гром среди ясного неба дом и его отголоски дошли до Парижа, Цюриха и Нью-Йорка, начинается активный обмен письмами, текстами, работами. Вскоре художник получил письмо от Андре Бретона с предложением провести персональную выставку в Париже и, польщенный, ответил согласием. Выставка открылась в мае 1921, открытие сопровождалось большим представлением дадаистов, каталог вышел с предисловием Бретона. Сам Макс Эрнст не смог приехать, ему не давали французскую визу. Выставка имела большой резонанс, заметки о ней появились во многих журналах, ее посетили различные представители парижской интеллегенции, но никакой личной выгоды художнику она не принесла.
Теплый прием его творчества среди друзей дадаистов подал Эрнсту идею что его место среди них, в Париже. Лето 1921 года Эрнст с женой провели в Тироле, где встретились с Тристаном Тцарой, Хансом Арпом и Софи Тойбер. Эрнсту даже удалось наконец лично увидеть Андре Бретона, бывшего в свадебном путешествии с Симоной. Однако из-за окончания визы супруги были вынуждены уехать в конце сентября и разминулись с Полем Элюаром и Галой. В сентябре под редакцией Тцара, Арпа и Эрнста вышел специальный номер журнала «Дада» под заголовком «Дада на открытом воздухе», направленный против нападок Франсиса Пикабиа.
Французский период
Весной 1922 года чета Элюаров посетила художника в Кельне. С Полем у Эрнста завязалась крепкая дружба, а Гала позировала ему и стала его любовницей. Любовный треугольник нисколько не скрывался. В марте вышел сборник Элюара «Répétitions» с коллажами художника, а в июне маленькая книжка «Несчастья бессмертных» (фр. Les malheurs des immortels) также с иллюстрациями Эрнста. Элюар купил два полотна художника: «Слон Целебес» (Celebes) и «Царь Эдип» (Œdipus Rex). Лето вновь прошло в Тироле.
В том же году Эрнст переехал в Париж. За неимением французской визы он воспользовался паспортом Поля Элюара. В Париже у нелегального иммигранта из Германии настали тяжелые времена, он перебивался случайными заработками. Полтора года художник жил у Элюаров в Сен-Брисе, затем в Обонне, по утрам приезжая на поезде на Монпарнас. Тем периодом датируется картина «Встреча друзей» (фр. Au rendez-vous des amis), созданная под впечатлением от долгожданного воссоединения с друзьями дадаистами. В 1923 году выставлялся в Салоне Независимых. Теплые отзывы его работы получили от кубистов Жоржа Брака, Хуана Гриса и Луи Маркусси. Коллекционер Жак Дусэ приобрел полотно «A l'intérieur de la vue». В том же салоне была выставлена «La belle jardinière», купленная годом позже Выставочным центром Дюссельдорфа, откуда была убрана по требованию нацистских властей. В 1937 году художник увидел свою картину на фотографии выставки дегенеративного искусства (Гитлер и Геббельс в выставочном зале, картина Эрнста вторая слева), она вероятнее всего была уничтожена.
Дела у любовного треугольника ухудшались, и в марте 1924 года Поль Элюар внезапно уехал в Монако а затем во Вьетнам. Чтобы собрать деньги на путешествие Эрнст продал свои картины по скромным ценам галеристке Иоганне Эй. Трио встретилось в Сайгоне. Эрнст убедил Элюара не покидать их. В конце концов Гала „досталась“ Полю, они вернулись в Париж в сентябре. Эрнст еще несколько месяцев путешествовал по Юго-Восточной Азии. По возвращению в Париж, художник получил контракт у Жака Вио и в 1925 году снял студию «Les Fusains» на Монмартре (22, rue Tourlaque). Контракт впрочем закончился в июне с таинственным исчезновением Вио.
Каникулы художник провел в Порнике, на Бретанском берегу. Там, при рассмотрении старого паркета, у него возникла идея техники фроттажа, переноса различных фактур, позволяющую фиксировать непроизвольные изображения и напоминающую «автоматическое письмо» сюрреалистов. В следующем году в издательстве Жанны Бюше он выпустил сборник рисунков «Естественная история» (фр. Histoire Naturelle) в этой технике, вступительное слово написал Ханс Арп. В 1926 году прошла первая большая экспозиция в Париже в галерее ван Лир. Вместо предисловия в каталоге были напечатаны стихи Поля Элюара, Бенжамена Пере и Робера Десноса.
В 1926 вместе с Миро оформил спектакль «Ромео и Джульетта» для труппы Сергея Дягилева. Работа с Русскими балетами спровоцировала негодование в кругу его единомышленников сюрреалистов, в особенности у Бретона, который устроил скандал на премьере балета. В очередном номере «Сюрреалистической революции» Бретон и Арагон опубликовали краткую статью с критикой в адрес Эрнста и Миро, которые «принижают идею сюрреализма». Впрочем уже в следующем номере были представлены две работы Эрнста с защитным комментарием Поля Элюара.
Январь 1927 года художник провел в Межеве, там он создал несколько работ в новой технике граттаж. Последовали выставки у ван Лир в Париже и в галерее Шварценберг в Брюсселе. В том же году Макс Эрнст женился на Марии-Берте Оранш, они сняли дом в Мёдоне. В 1929 году вышла графическая новелла «Женщина о 100 головах»: около ста пятидесяти рисунков с текстовым сопровождением художника и обращением к читателю от Андре Бретона. Одним из персонажей книги был Лоплоп, главный среди птиц, который неоднократно появлялся в работах Эрнста. В следующем году он выпустил второй роман-коллаж «Rêve d'une petite fille qui voulut entrer au carmel». В том же году художник снялся в фильме Бунюэля «Золотой век» (позднее Бунюэль снял его в фильме «Симеон-пустынник», 1965).
В 1931 году прошла первая персональная экспозиция Эрнста в Нью-Йорке, в галере Жюльена Леви который приобрел часть коллажей выставленных в Париже в том же году в галерее Пьер. В 1934 вышел очередной роман-коллаж «Une semaine de bonté». Лето 1934 и 1935 Эрнст провел в Малое у семьи скульпторов Джакометти, обратился к скульптуре. В 1936 году участвовал в выставке «Фантастическое искусство, Дада, Сюрреализм» в Нью-Йоркском музее современного искусства и на большой выставке сюрреалистов в Лондоне. В том же году Оскар Домингес представил новый метод — декалькоманию («переводные картинки»), который Эрнст стал использовать в живописи маслом.
В 1937 году в специальном номере журнала «Тетради искусства» (фр. Cahiers d'art) был опубликован текст Эрнста «Au-delà de la peinture», посвященный его творчеству с 1918 по 1936 годы. Он также выполнил художественное оформление пьесы Альфреда Жарри «Убю закованный» (Ubu enchaîné) в постановке Сильвена Иткина. В том же году Эрнст гостил у Роланда Пенроуза в Лондоне, там он встретился с Леонорой Каррингтон, которую впечатлили картины художника увиденные ею год назад на выставке сюрреалистов. Между ними вспыхнула страсть и Леонора последовала за Эрнстом в Париж. Художник оставил свою жену и прожил вместе с Леонорой несколько лет. Он купил дом в Сен-Мартен-д’Ардеш и сделал там множество фресок и скульптур. В 1938 Пегги Гуггенхайм купила значительную часть работ Эрнста и выставила их в своем музее в Лондоне.
В годы войны
В 1939 году, с началом Второй мировой войны, Эрнст был арестован как подданный страны-противника. Он провел шесть недель в доме предварительного заключения в Ларжантьер, куда за ним последовала Леонора Каррингтон. Затем он был переведен в лагерь для интернированных в Ле Милль (Экс-ан-Прованс) устроенный в здании кирпичного завода. Там он делил комнату с художником Хансом Беллмером, тот написал портрет Макса Эрнста лицо которого изобразил в виде кирпичной стены. В конце года был отпущен при помощи министера внутренних дел Альбера Сарро которого привлек Поль Элюар.
В мае следующего года художник был вновь отправлен в Ле Милль по доносу местного жителя обвинявшего Эрнста в том, что художник подавал световые сигналы вражеской стороне. При приближении немецкой армии тех интернированных лагеря, кому грозила смертельная опасность в случае оккупации, посадили на поезд идущий на юг, на нем оказался и Макс Эрнст. После многочисленных остановок и противоречивых указаний со стороны властей, заключенных поместли в лагере Сен-Никола близ Нима. Эрнст дважды сбегал из лагеря прежде чем в июле получил разрешение на освобождение по причине брака с гражданкой Франции Марией-Бертой (факт развода с которой он скрыл с согласия последней).
Вернувшись домой в Сен-Мартен он обнаружил проданный дом и отсутствие Леоноры, у которой после его ареста случился нервный срыв, и ее подруга увезла ее в Испанию. В то время художник жил благодаря помощи его друга Жоэ Буске, который покупал его картины. В тот период он начал писать вторую версию картины «Европа после дождя».
Его положение было непрочным, и Эрнст решил покинуть Европу. Его сын Джимми живущий в Нью-Йорке предложил ему эмигрировать в США. Директор Нью-Йоркского музея современного искусства Альфред Барр получил для Эрнста документы о предоставлению тому убежища в США. В декабре 1940 года художник прибыл в Марсель где Вариан Фрай передал ему нужные бумаги. Там же он встретился с Андре Бретоном ожидающим отъезда и познакомился с американской галеристкой Пегги Гуггенхайм. Она приобрела у Эрнста дюжину работ и увлекшись им, решила помочь с отъездом в Америку. Из Марселя Эрнст уехал в Мадрид. На границе возникли проблемы с документами, но восхищенные картинами таможенники пропустили художника. Последним пристанищем стал Лиссабон, где Эрнст провел несколько недель ожидая места в самолете.
В США
14 июля 1941 года Макс Эрнст прилетел в США и был задержан в аэропорту как гражданин Германии, но был отпущен спустя три дня не без помощи Пегги Гуггенхайм. В планах Пегги уже долгое время было открытие музея современного искусства, и она искала для него подходящее место. Вместе с дочерью, Максом Эрнстом и его сыном Джимми они совершили путешествие по Америке. В конце концов в декабре они вернулись в Нью-Йорк, и вскоре Макс и Пегги поженились.
В Нью-Йорке Эрнст встретил Андре Бретона и других представителей мира искусства бежавших от войны в Америку — Андре Массона, Жака Липшица, Фернана Леже, Пита Мондриана и других. Он тесно общался с Марком Шагалом и Марселем Дюшаном который жил у него первое время после приезда в Нью-Йорк.
Макс Эрнст оказал влияние на формирование абстрактного экспрессионизма в американской живописи. Пример его техники управляемого автоматизма вдохновил художников Роберта Мазервелла и Уильяма Базиотиса, его скульптуры дали толчок творчеству Дэвида Хейра. В то же период художник начал практиковать новую технику которую назвал oscillation (колебание) и описывал так: «Привяжите пустую консервную банку на веревку метр или два длиной, продырявьте дно, наполните ее краской пожиже и раскачивайте ее над лежащим холстом». Первой такой картиной стала «Искусство абстрактное, искусство конкретное» позже превращенная в «Голова человека заинтригованного полетом неевклидовской мухи». Эта картина позже привлекла внимание Джексона Поллока который спросил у Эрнста как тот ее создал. Поллок заинтересовался этой техникой которую модифицировал и сам окрестил термином drip painting (капание, разбрызгивание, льющаяся техника).
В марте 1942 года состоялась выставка тридцати его последних картин в «Valentine Gallery», не имевшая впрочем большого успеха, продать удалось всего одну картину. В апреле того же года вышел посвященный художнику номер журнала «View». В июне вышел первый номер сюрреалистского журнала «VVV» издаваемого Дэвидом Хейром с обложкой изображающей рисунки насекомых и геометрические фигуры Макса Эрнста. Художник вместе с Андре Бретоном числились советниками по изданию журнала. В октябре открылась выставка «First Papers of Surrealism». Ее каталог был выполнен в виде списка современных мифов среди которых «межпланетная коммуникация» была представлена как прерогатива Макса Эрнста. В том же месяце открылась галерея Пегги Гуггенхайм «Искусство этого века» на 57ой улице. Эрнст нарисовал обложку к каталогу.
В конце 1942 года, отбирая картины для выставки женщин художников в галерее Пегги, внимание Эрнста привлекла одна из них — «День рождения» Доротеи Таннинг. С художницей его познакомил Жюльен Леви, нескольких встреч ему хватило чтобы влюбиться. Летом 1943 года они провели несколько месяцев на ранчо в Седоне (Аризона), где можно было недорого остановиться и откуда открывались прекрасные пейзажи. Пока Доротея ездила разводиться с мужем, Эрнст написал «Vox Angelica» — большую картину разделенную на множество отсеков представлявших разные сюжеты. Это было своего рода подведение итогов его техник и тем. Если считать все ячейки на картине (даже пустые и служащие разделителями), то получится 52, именно столько лет было художнику в 1943 году. В том же году по приезде в Нью-Йорк он официально расторг брак с Пегги Гуггенхайм.
В 1944 году немецкий художник и кинематографист Ханс Рихтер, с которым Эрнст встречался в 1920 году в Кельне, предложил ему участвовать в создании фильма «Сны, которые можно купить за деньги». В проекте также участвовали Марсель Дюшан, Ман Рэй, Фернан Леже и Александр Колдер. Фильм состоял из шести частей, по одной на каждого. Эпизод созданный Эрнстом, Желание, это эротический сон с идеей схожей с «Une semaine de bonté». Он написал для него диалоги и сыграл роль президента.
Лето 1944 года пара провела в Грэйт Ривер (Лонг-Айленд). Эрнст превратил гараж в ателье и создавал скульптуры из дерева акажу и гипса. Он также продолжал работать в технике декалькомании создав картины «Рейнская ночь» и «Глаз тишины». Вскоре художник вновь стал экспериментировать со стилем, начался период „натуральных форм“. Отойдя от строгих, безэмоциональных конструкций, от чистой абстракции, он обратился к гибким формам навеянным природой.
В 1946 году Макс Эрнст и Доротея Таннинг совершили поездку в Голливуд, где хотели пожениться. Свидетелями они попросили быть Мана Рэя и его подругу Жюльет Браунер. Те также решили сочетаться браком, и в итоге была сыграна двойная свадьба.
В том же году Эрнст принял участие в конкурсе организованном кинофирмой Лёв-Левин. Одиннадцать художников, среди которых были Сальвадор Дали и Поль Дельво, пригласили написать картину об искушении Святого Антония которая должна была появиться в фильме Альберта Левина «Личные дела милого друга». Жюри выбрало картину Макса Эрнста, художник получил денежный приз в размере 2500 долларов. На вырученные деньги был куплен участок земли близ Седоны с видом на горы Гранд-Каньона, и начато строительство мастерских и дома которое затянулось надолго ввиду отсудствия средств. Место было очень уединенным, в отдалении от небольшого городка. Художник сам строил дом, помогал ему молодой почитатель его творчества. Из пустых бутылок, пружин и цемента Макс Эрнст сделал 2,4-метровую скульптуру «Козерог» представляющую сидящего человека-быка, а рядом с ним скульптуру женщины с рыбьим хвостом и журавлиной шеей. Владение стало известно как Холм Козерога.
Супруги путешетвовали по Аризоне, интересовались культурой и обрядами местных индейских племен, посещали представления танцоров качина. Макс Эрнст покупал у них разлчные предметы и маски. Изредка их навещали друзья. Гостивший у четы художников в 1946 и 1947 годах Патрик Уолдберг в статье в «Макс Эрнст в Аризоне» так описывал их жизнь: «Мы спали на складных брезентовых кроватях, ходили за водой за тридцать метров, использовали нефть для освещения, а когда было прохладно, согревались бурбоном — мы не переставали петь и смеяться.»
Хорошие новости приходили в Седону из Европы: возвратившийся в Париж Андре Бретон организовывал в 1947 году выставку сюрреалистов. Для ее проведения галерея была превращена в святилище для инициации по примеру Элевсинских мистерий. Макс Эрнст активно участвовал в подготовке выставки на расстоянии. Он создал картину «Черное озеро (источник питающий тревогу)», сделал цветную литографию для каталога и отправил несколько уже написанных картин.
В 1948 опубликовал большое эссе «По ту сторону живописи».
Последние годы в Европе
В 1950 вернулся во Францию. В 1952 был принят в шутовской «Коллеж патафизики». Обосновался в Париже, участвовал в венецианской Биеннале 1954 года. В 1963 переселился на юго-восток Франции, в провансальский городок Сейян (деп. Вар). В 1975 большая ретроспективная выставка Эрнста была развернута в музее Соломона Гуггенхайма в Нью-Йорке и в Национальной галерее Гран-Пале в Париже.
Похоронен на парижском кладбище Пер-Лашез.