Россолимо Ольга Леонидовна — Стена памяти

САМАЯ ЛУЧШАЯ ТЕТКА В МИРЕ А.С. Сытин (Ботанический институт им. В.Л. Комарова РАН) Тетя Оля была всегда. И в Москве (дом на углу проезда Художественного театра и Пушкинской), и в Болшеве, на даче. Сначала про Болшево. Общая бабушка (баба Маша) хотела чтобы семьи сына –дяди Жени и моей мамы жили вместе, хотя бы летом. Так оно и было, вопреки сложности взаимоотношений между родителями. Между мной и двоюродной сестрой Татьяной сложности бывали, но мы их успешно решали –мы познавали мир совместно. Несмотря на то, что Татьяна была на два года младше, ее преимуществом был житейский опыт, который она приобретала в коммуналке, довольно разнородной по социальному составу. В Болшеве была природа и свобода. Сначала она была ограничена 12 сотками дачного участка, потом расширилась до Комитетского леса. Среди старых, но тогда еще обильно обсеменявшихся сосен, пастух гонял стадо коров из деревни Костино. Пограничные рубежи очерчивались железной дорогой с одной стороны и подземным водоканалом с другой. Самые роскошные полевые цветы находились на ж.д. насыпи и рядом, «во рву не кошенном». Обычно разрешалось ходить туда с бабой Олей . Ближний пруд и текущая через участок канава были в нашем распоряжении. Иногда мы забредали на соседние участки Малько, Мирских, Новиковых, Чубуковых, где жили наши ровесники, или дети возрастом постарше, или какие-нибудь сумасшедшие старухи, радовавшиеся нашему появлению. Тетя Оля только просила быть «на расстоянии крика». Реже обе наши мамы, но, чаще баба Оля водили нас купаться на Клязьму. Это было не близко. Дорога вела через дачный поселок, вдоль длиннейшего забора «папанинской дачи», ячменное поле, потом пересекали жд ветку на Фрязино, асфальтированное шоссе, глубокие овраги коренного берега и, наконец, – мост и река. Путь занимал минут 40. Пока шли – слушали истории про многое, в том числе и что-то из детства Ольги Леонидовны. Например, из жизни на Лимнологической станции в Косине, где ее свобода была едва ли не абсолютной: «росла как трава» - по ее собственным словам. Ей знаком был там каждый корень на тропинке, в том числе и тот, особо выдающийся, на который она налетела, мчась на велосипеде – перевернулась через голову. Баба Оля рассказывала, что во время бомбежки в Москве, Леля пропала, она кинулась на место обстрела, где лежали еще не убранные трупы, но дочери среди них не нашла. Леля появилась уже под вечер живая и невредимая. Она уехала за город: «поехали с Кукусей ящериц ловить». Мы пользовались свободой, которой лишены современные дети. Распоряжались ею довольно творчески. Пруды и канава, позволяли ловить карасей, тритонов, пиявок и головастиков; на подоконниках в банках прожорливые гусеницы объедали мякоть листьев, оставляя сетчатый каркас, окукливались, затем превращались в бабочек; наблюдали кладки зарянок и дроздов; выкармливали выпавших из гнезда грачей. Когда я увлекся разведением водных растений, велись поиски гидрофитов по водоемам, как в старицах Клязьмы, так и на озере во Фрязине, куда мы стали ездили часто в возрасте подростков. Брали лодку и плавали по озеру на остров, обросший упругой сплавиной. А когда понадобилось добыть экземпляр кувшинки, то тетя Оля просто прыгнула с борта, погрузилась в воду и вытащила тяжелое мощное корневище из топкого ила. Кувшинка эта росла и цвела у нас несколько лет. Желтые кубышки мы достали сами. Мы знали, что тетя Оля обычно принимала нашу сторону против «взрослых». Особо сладкой жутью было посещение чужого дачного участка, куда проникали через дыру в заборе. Притягательнее были территории, которые зарастали буйной растительностью в отсутствии хозяев. Таким был участок некоего Окуня– «Окунева дача», где никто не жил уже несколько лет. Как-то мы пригласили тетю Олю принять участие в одной из вылазок. Пробирались через дебри одичавшего сада. Только жужжание пчел нарушало тишину. Блаженное томление прервал резкий окрик какой-то бабы из проулка: «А что вы там делаете, ааа?». Тетя Оля мгновенно парировала: «– Да ребята мячик забросили, теперь ищем». Инцидент разрешился. Одним из самых счастливых событий года был весенний выезд на дачу. Совместно заказывали крытый автофургон. Узлы и чемоданы грузили на Пушкинской, потом у нас на Красных воротах. Ехали без всяких пробок по Ярославке, иногда стояли только на переезде за Мытищами. И наконец, асфальт кончался, короткий, ухабистый съезд и – остановка на поляне сыроватого ельника, Болшево. Открывали ставни в доме, снимали деревянные щиты с террас, мыли окна, проветривали комнаты и, начиналась счастливая летняя жизнь… Автор. Сытин Андрей Кириллович (р. 1952 г.), ботаник-систематик и историк ботаники, дбн, ведущий научный сотрудник Отдела Гербарий высших растений БИН РАН .