Чулков Алексей Петрович — Биография

Алексей Петрович Чулков (1908—1942) — заместитель командира эскадрильи по политической части 751-го авиационного полка дальнего действия 17-й авиационной дивизии дальнего действия, майор, Герой Советского Союза.

Родился 30 апреля 1908 года в селе Юхмачи Российской империи, ныне Алькеевского района Татарстана, в семье рабочего. Русский.

C 1925 года — житель посёлка Карабаново (ныне город) Владимирской области (по другим данным — здесь родился).

Член ВКП(б)/КПСС с 1931 года. Окончил рабфак и 1 курс Московского педагогического института. Работал в Москве.

Призван в Красную Армию в 1933 году, в 1934 году окончил Луганскую военно-авиационную школу. Свои первые боевые вылеты совершил в период советско-финляндской войны 1939—1940 годов, успешно участвовал в бомбардировках и штурмовках с воздуха укреплений линии Маннергейма. Боевое мастерство и умелая плодотворная политработа лётчика, старшего политрука Алексея Чулкова были высоко оценены командованием. Он был награждён орденом Красного Знамени, ему было присвоено воинское звание батальонного комиссара. В боях Великой Отечественной войны с первых дней. К ноябрю 1942 года заместитель командира эскадрильи по политической части 751-го авиаполка майор Алексей Чулков совершил 114 боевых вылетов на бомбардировку военно-промышленных объектов в глубоком тылу противника и его войск на переднем крае.

7 ноября 1942 года, при возвращении с боевого задания в районе города Орша — его самолёт был подбит зенитным огнем и потерпел катастрофу в районе Калуги.

В ту ночь, с седьмого на восьмое ноября 1942 года, не вернулся с боевого задания экипаж комиссара Алексея Петровича Чулкова. Хоть и был он по штату комиссаром Урутинской эскадрильи — своим комиссаром почитал его весь полк, вызывая невольную ревность у других, в том числе и полковых, но нелетающих политработников.

Тонкая это штука — авторитет, особенно комиссарский. Критерии служебного положения тут совсем не срабатывают, если даже успешно обеспечивают весь комплекс внешних примет почитания. В твёрдой цене уважения котируется едино только нравственный и интеллектуальный масштаб личности. Именно личности, а не должности. На войне ценился поступок, а уж если слово — то живое, а не мёртво-казённое.

Алексей Петрович был далеко не хрестоматийным комиссаром — и внешне совсем неброский, и уж никак не трибунный. Больше славился как прекрасный боевой летчик, и, помнится, никого не морочил ни докладами, ни назиданиями. Был дан ему крепкий природный ум, добрая душа и твёрдый боевой дух. Прошел он, как верный солдат своей Отчизны, советско-финскую войну и не замешкался в первый день Великой Отечественной. Теперь счет его боевых вылетов шёл по второй сотне. Летал он наравне с нами, как рядовой командир корабля, но взлетать любил первым, а может, и не любил, не видев в том тактических преимуществ, но место впереди эскадрильи считал, видимо, своим.

Чулков после бомбёжки Оршанского аэродрома шёл уже домой и был в получасе от своих, как вдруг попали под обстрел, снаряд попал в правый мотор. Он задымил, забухтел, закашлялся, пришлось выключить. Винт, к несчастью продолжал вращаться, скольжение стало неизбежным, и машина пошла с небольшим снижением. К линии фронта высоты осталось совсем немного, но Алексей Петрович и его неизменный штурман Григорий Чумаш по пути нашли в районе Калуге площадку базирования наших истребителей и с ходу решили садиться.

Ночью такие аэродромы не работают и даже не имеют средств ночной посадки, но плошки дежурного «Т» горели, и вдоль полосы приземления Алексей Петрович зашёл удачно, разве что с некоторым перелётом. Аэродромчик был крохотный, для маскировки обставлен стожками, макетами животных, и, когда самолёт оказался на самом его краю, стрелки-радисты, увидя этот «сельский пейзаж», в один голос заорали: «Ложный аэродром!» Алексей Петрович поддался крику, и хотя в следующее мгновение Чумаш закричал: «Садись!» — было уже поздно. Левый мотор на полном газу тащил машину дальше, но вернуть потерянную скорость и высоту, да ещё при одной не убравшейся стойке шасси, он был не в силах. На развороте, за пределами аэродрома, самолёт задел крылом за сосны, провалился к земле и загорелся. Пламя от баков поползло к пилотной кабине. Чулков был ранен, и сам подняться не мог. Там и сгорел. В огне погиб и радист Дьяков. Превозмогая боль от ушибов и ссадин, через турельное кольцо выбрался стрелок Глазунов, но сквозь огонь пробиться к командиру не смог. Гриша Чумаш был выброшен из своей разбитой штурманской скорлупы и при падении в двух местах сломал в бедре ногу. Он отполз подальше от огня, забинтовал клочками белья кровоточащие раны и стал ждать помощи. Она пришла с аэродрома. После многочисленных операций нога заметно укоротилась, и с лётной работой пришлось распрощаться.

Так погиб наш легендарный комиссар.

За год с небольшим войны совершил 119 боевых вылетов, 111 из них ночью.

Бомбил Берлин и другие города и военные объекты Германии. Нанося бомбовые удары, поддерживал наши наземные войска на передовой. Ценой своей жизни приближая час Победы.

— Из воспоминаний В. В. Решетникова

Похоронен в городе Калуге.