Киселёв Павел Дмитриевич
Киселёв Павел Дмитриевич

Киселёв Павел Дмитриевич — Биография

Граф Па́вел Дми́триевич Киселёв (1788—1872) — русский государственный деятель, генерал от инфантерии (1834), министр государственных имуществ (1837). Кавалер ордена Святого апостола Андрея Первозванного (1841). После Русско-турецкой войны 1828—1829 годов управлял Дунайскими княжествами, находящимися под протекторатом России. Реформатор быта государственных крестьян (1837—1841). Почётный член Императорской Санкт-Петербургской Академии наук (1855). Российский посол во Франции (1856—1862).

Семья. Детские годы

Из старинного дворянского рода, старший сын помощника управляющего Московской оружейной палатой действительного статского советника Дмитрия Ивановича Киселёва (1761—1820) и Прасковьи Петровны (1767—1841), сестры князя А. П. Урусова. Детские годы Павел Дмитриевич провёл в московском доме родителей. Получил домашнее образование, которое, как он сам вспоминал позднее, было недостаточным (в совершенстве он знал лишь французский язык). По словам Киселёва, ему пришлось приложить много труда, чтобы «из светского полотёра превратиться в делового человека».

Дом Киселёвых посещали И. И. Дмитриев и Н. М. Карамзин. Сведений о том, каких взглядов придерживался Дмитрий Иванович, нет, однако, так как он был близок с Ростопчиным, историк Готье предполагает, что консервативных. Биограф Киселёва А. Заблоцкий-Десятовский пишет, что его мать, Прасковья Петровна, способствовала общению сына с «достойными сверстниками», в их числе были П. А. Вяземский (с которым он сохранил дружеские отношения до конца своих дней) и А. И. Тургенев.

Первые годы военной службы

Киселёв был зачислен юнкером при московском архиве Коллегии иностранных дел (1805), в 1806 году переведён в Кавалергардский полк корнетом.

Первой кампанией Киселёва стала Война четвёртой коалиции, начавшаяся для него с боя под Гейльсбергом. Кавалергардский полк, стоявший в резерве, в ходе битвы подвергся обстрелу. В битве под Фридландом полк занимал переправу у Алленбурга и непосредственно в боевых действиях не участвовал. После Тильзитского мира Киселёв возвратился в Петербург. Был назначен ординарцем при королеве Луизе во время пребывания в Петербурге (1808—1809) прусской королевской семьи. Не имея протекции, Киселёв тем не менее быстро вошёл в придворную среду и, по выражению Готье, стал «своим человеком при императорской главной квартире» вместе с А. Ф. Орловым.

Во время Бородинского сражения некоторое время командовал первым эскадроном полка. Как и все офицеры-кавалергарды, был награждён орденом св. Анны 4 степени за Бородино. Всего принял участие в 26 сражениях Отечественной войны 1812 года и заграничных походов 1813—1815 годов. Сразу после Бородино был назначен адъютантом генерала М. А. Милорадовича. По словам самого Киселёва, он с сожалением покинул Кавалергардский полк, чтобы при «генерале с блестящей репутацией» «изучать войну», однако его ожидания не оправдались. Но именно на время службы у Милорадовича приходится сближение Киселёва с Александром I, сыгравшее значительную роль в развитии его дальнейшей карьеры. Императору, прибывшему в действующую армию, адъютант Милорадовича делал регулярные доклады и понравился своей манерой обстоятельно излагать ход событий.

2 апреля 1814 года Киселёв был назначен флигель-адъютантом Александра I. В дальнейшем успешно выполнил ряд важных поручений императора. В составе его свиты находился на Венском конгрессе и оставил заметки о его работе. В 1815 году в Берлине присутствовал при помолвке великого князя Николая Павловича с принцессой прусской Шарлоттой, после чего пользовался расположением обоих супругов.

Командировки на юг России

В конце 1815 года (прямо из Берлина) Киселёв по заданию императора отправился в командировку на юг России для набора нижних чинов в гренадерские и кирасирские полки и осмотра части полков 2-й армии. Дополнительно, по просьбе Аракчеева, Киселёв должен был расследовать злоупотребления по винному откупу в Крыму.

В 1817 году Киселёв был направлен на расследование конфликта между главным интендантом 2-й армии Жуковским, с одной стороны, и командующим Беннингсеном и начальником штаба Рудзевичем — с другой. Кроме разрешения противоречий среди представителей командования армии и упорядочивания её снабжения Киселёву было поручено осмотреть войска и «передать им нововведения, которые были приняты после войны не только в гвардии, но и в войсках 1-й армии», а также проинспектировать внутренние гарнизоны, инвалидные роты, госпитали и военные школы юга. Докладывая царю о результатах своей поездки в декабре 1817 года, Киселёв отметил, что жалобы Жуковского на беспорядки по интендантской части «отчасти справедливы», а армия, отдалённая от центра, «отстала во всех отношениях». В то же время он обратил внимание на недостаток учебных заведений в Новороссийском крае. Киселёв предложил учредить при пехотных корпусах военные училища и кадетские роты для сирот и детей малоимущих офицеров и чиновников, свой проект он передал князю Волконскому. Также он предложил предоставить пустующие казённые земли Таврической губернии переселенцам с территорий, находящихся под властью Османской империи, и отставным солдатам, заслуженным офицерам и чиновникам. Так как этот проект был обрисован только в общих чертах, трудно сказать в какой форме предполагал Киселёв его осуществить. Однако, вероятно, он не имел в виду новые военные поселения, так как к этой аракчеевской затее относился, по словам биографа, «весьма несочувственно». Ещё одна проблема, на которую обратил внимание Киселёв, — устройство в Новороссийском крае вюртембергских колонистов. Он предложил учредить над ними попечительство для обеспечения их безопасности. Раздачу денег колонистам на обустройство, предложенную ранее, Киселёв считал средством малоэффективным и разорительным для казны.

В январе 1818 года Киселёв возвратился в Тульчин, чтобы исполнить новое поручение: подготовить 2-ю армию к смотру, который предполагалось провести во время объезда Александром I южных губерний.

Начальник штаба 2-й армии

В 1819 году Киселёв был назначен начальником штаба 2-й армии, в этом качестве зарекомендовал себя способным администратором и провёл ряд нововведений, в том числе смягчение телесных наказаний.

Под его началом служили будущие декабристы П. И. Пестель, А. П. Юшневский, И. Г. Бурцев, Н. В. Басаргин, князь Трубецкой, князь Волконский. К Пестелю, известному своей властностью, Киселёв относился с некоторым предубеждением, но отзывался о нём, как о человеке, который «всякое место займёт с пользою». Пестель в начале 1821 года по заданию начальника штаба трижды посетил земли, граничившие с Молдавией. Целью было выяснение общей обстановки, положения христианского населения в связи с греческой революцией, сбор информации о ходе восстания. Донесения Пестеля Киселёв переслал лично Александру I, находившемуся в то время на конгрессе в Лайбахе. Сам Киселёв считал, что необходимо активно поддержать восставших и не одобрял нерешительности правительства, при этом он руководствовался не только желанием помочь христианскому населению. По мнению Киселёва, это могло усилить влияние Российской империи на Балканах, защитить её собственные политические и военные интересы в регионе.

Гораздо ближе сошёлся Киселёв с другими будущими декабристами. По воспоминаниям, в штабе царила творческая и доверительная атмосфера. Среди декабристов активно обсуждалась возможность привлечения генерала (вместе с М. М. Сперанским, Н. С. Мордвиновым и А. П. Ермоловым) к работе Временного правительства, чья деятельность планировалась на переходный после восстания период. Тем не менее, как отмечает Готье, Киселёв, которого можно было бы отнести к «умеренным декабристам» по убеждениям, не считался своим среди декабристов.

Киселёв предвидел войну России с Османской империей и был весьма озабочен плохой подготовкой к будущей кампании российской армии, которой, по его мнению, были необходимы реформы. В ходе подготовки к возможной войне Киселёв предпринял изучение истории предыдущих русско-турецких военных конфликтов . В начале 1822 года по его инициативе был начат ремонт приграничных крепостей

С 1821 года Киселёв инициировал наблюдение за некоторыми будущими декабристами, создание тайной полиции во 2-й армии (Готье утверждает, что Киселёв не пользовался её услугами, так как не получил на это одобрения свыше), разгром действовавших во 2-й армии тайных организаций и масонских лож. В так называемом «деле Раевского» историки отмечают «небрежность», допущенную Киселёвым при расследовании. Объясняется это обстоятельство по-разному: одни исследователи считают, что начальник штаба проявил «идейную симпатию к „вольнодумцам“», другие, — что он, как это вполне естественно для начальника, надеялся «замять» дело, которое бросало тень на командование армии. Известно, что с помощью Киселёва Бурцов сжёг составленный Раевским «список тульчинских членов». Тем не менее, по версии И. Немировского, «дело Раевского» было инспирировано самим Киселёвым, а не И. Сабенеевым. Как считает Немировский, Сабанеев был просто исполнителем указаний Киселёва. В 1823 году Киселёв, после смотра армии императором, был пожалован в генерал-адъютанты.

Дуэль с Мордвиновым

Летом 1823 года Киселёв был вызван на дуэль бывшим бригадным командиром генерал-майором Мордвиновым. Поводом послужила отставка Мордвинова, инициатором которой был Киселёв. Бригадный командир знал о «заговоре офицеров» против командира Одесского пехотного полка подполковника Ярошевицкого, вызвавшего ненависть сослуживцев своей грубостью. Заговор закончился избиением Ярошевицкого штабс-капитаном Рубановским. Следствие выявило, что Мордвинов не предпринял никаких мер, чтобы предотвратить инцидент. Недоброжелатели Киселёва (Заблоцкий-Десятовский, ссылаясь на свидетельство Басаргина, называет имена Рудзевича и Корнилова) убедили отставленного Мордвинова вызвать начальника штаба армии на дуэль. 24 июня 1823 года в местечке Ладыжине в 40 верстах от Тульчина состоялся поединок. Расстояние между барьерами было принято в восемь шагов, число выстрелов не ограничивалось. По настоянию Мордвинова стреляли одновременно (оба участника дуэли отказались делать первый выстрел), и Киселёв смертельно ранил своего противника в живот. Все обстоятельства этого дела начальник штаба изложил в личном письме царю. Заблоцкий-Десятовский сообщает, что Александр, узнав о деле, «вполне оправдал поступок» Киселёва, отметив лишь, «что гораздо лучше было бы, если б поединок был за границей». Чтобы «совершенно загладить впечатление, произведённое дуэлью», Киселёв добился личного свидания с императором, и был благосклонно принят им. По собственной инициативе Павел Дмитриевич выплачивал вдове Мордвинова денежное содержание до её смерти.

Брак

С 1817 года Киселёв постоянно бывал в доме графини Потоцкой и увлёкся её старшей дочерью Софией. Чувство оказалось взаимным, и в апреле 1821 года состоялась помолвка. 25 августа 1821 года в Одессе Киселёв обвенчался с Софией Станиславовной (обряд был совершён дважды — в лагере у города и в городском костеле). У супругов был один сын — Владимир, родившийся 7 июня 1822 года и умерший 7 февраля 1824 года.

Увлечение Киселёва сестрой жены Ольгой, заботу о которой супруги взяли на себя после смерти матери Софии и Ольги, разрушило брак. С 1829 года, когда София Станиславовна уехала в Париж, супруги жили раздельно, но развод не был оформлен. С Ольгой, впоследствии вышедшей замуж за Льва Нарышкина, Киселёв поддерживал отношения до самой её смерти.

Заблоцкий-Десятовский же утверждает, что супруги Киселёвы жили в согласии до середины 1829 года, а слухи о романе Павла Дмитриевича со свояченицей распускали его враги, желавшие его устранения: «сплетни эти доходили до Петербурга, а, стало быть, и до Двора». Поводом для разрыва, по словам биографа Киселёва, послужили «ветреное поведение жены» и её «сношения … с польскими инсургентами» (сторонниками независимости Польши).

В 1834 году Киселёв получил разрешение уехать в Буки, имение жены, чтобы уладить запутанные имущественные и семейные дела. Там он увиделся с Софией Станиславовной впервые после её отъезда в Париж в 1829 году. Супруги обменялись подтверждёнными свидетелями обязательствами жить раздельно и не вторгаться в частную жизнь друг друга. Тем не менее Киселёв продолжил управлять имениями жены, и в их переписке (1820—1867) с 1829 года имущественные вопросы занимают значительное место.

В 1845 году София Станиславовна приехала в Петербург, чтобы ходатайствовать за своего брата Мечислава, отправленного в ссылку (тот был обвинён своей женой в отравлении родного сына). Власти выслали Киселёву, известную своими антирусскими заявлениями и связью с польскими эмигрантами, в Новгород. Ей было предписано покинуть Россию в самое ближайшее время. Муж добился для Софии Станиславовны разрешения вернуться в столицу, она даже побывала при дворе.

Будучи назначенным после Крымской войны послом во Францию, Киселёв признавал и об этом говорил императору Александру II, что одна из сложностей для него — проживание в Париже его супруги, сторонницы возрождения Польши. Он писал брату Николаю о том, как неудобно для него пребывание в столице Франции «Софьи с её надменным и иногда отважным характером; я опасаюсь столкновений, которые, при моём официальном положении, могут быть более чем неприятны. После 25 лет разлучения всякое сближение между нами невозможно и я решительно его не хочу». В 1860 году, когда Софья Станиславовна в связи со ссылкой брата Мечислава собиралась опубликовать памфлет, направленный против российского правительства, Киселёв потребовал от неё воздержаться от обнародования этого материала. Он предупредил жену о том, что будет, в случае осуществления публикации, вынужден потребовать её высылки из Парижа.

После восстания декабристов

После восстания 14 декабря, в январе 1826 года, следуя совету командующего 2-й армией Витгенштейна, Киселёв приехал в Петербург. В личной беседе с императором Николаем I он опроверг слухи о своих связях с декабристами и, хотя не вполне оправдался в его глазах, продолжил военную службу на прежнем посту. Покинул столицу Киселёв 11 февраля 1826 года. Вопрос об осведомлённости начальника штаба о деятельности заговорщиков однозначно не решён. По словам И. Якушкина, Киселёв знал о тайном обществе и «смотрел на это сквозь пальцы». Якушкин также утверждает, что Пестель читал Киселёву отрывки из «Русской правды», и тот «высказывал при этом свои замечания». Его имя значилось в списке заговорщиков, найденном в бумагах Александра I после смерти императора.

Со 2-й армией Киселёв принимал участие в Русско-турецкой войне 1828—1829 годов, отличился в ряде сражений. Своими решительными действиями вернул себе благосклонность Николая I.

Управление Дунайскими княжествами

Во время Русско-турецкой войны 1828—1829 годов Киселёв был назначен командующим российских войск, дислоцировавшихся в Дунайских княжествах, после войны официально находившихся под протекторатом России. 19 октября 1829 года, будучи в городе Зимнича, он был назначен полномочным представителем диванов (советов) Молдавского княжества и Валахии. До Киселёва полномочными представителями после смещения господарей становились последовательно Ф. П. Пален и П. Ф. Желтухин, но оба, так и не начав приготовлений к преобразованиям, которые должны были определить общественно-политическое устройство княжеств, просили об отставке. Давно необходимые реформы по совершенствованию государственного управления в княжествах подготовил и провёл Киселёв, стремясь, по словам К. В. Нессельроде, «навязать некоторым образом жителям всех классов благодеяние правильной администрации».

18 декабря 1830 года Киселёв был награждён орденом св. Георгия 4-й степени (№ 4411 по списку Григоровича — Степанова). До 1834 года находился в Яссах. Фактически же он был главой княжеств вплоть до 1834 года, когда султан Махмуд II назначил новых господарей — Александра II Гику в Валахии и Михаила Стурдзу в Молдавском княжестве.

Обстановка в княжествах, разорённых как правлением господарей, так и войной, на момент принятия Киселёвым руководства была тяжёлой. Новая администрация должна была решать самые животрепещущие вопросы наряду с теми, что определяли дальнейшую судьбу Дунайских княжеств.

Николай I, желающий усиления влияния России на Балканах, поддерживал скорейшее проведение реформ в княжествах. В то же время он не хотел «развязывания там инициативы народных масс» (Орлик) и требовал прежде всего соблюдения интересов боярства. Киселёв постоянно получал из МИДа соответствующие инструкции. Его серьёзно беспокоило положение крестьян в княжествах. Даже небольшие изменения к лучшему в положении земледельцев встречали сопротивление местной аристократии, а полное удовлетворение всех притязаний боярства могло привести к установлению крепостного строя. Неоднократно в своей переписке Киселёв возвращается к крестьянскому вопросу: «Я один должен защищать этих беззащитных людей против олигархии, жадной и буйной… Я в особенности боюсь австрийской помощи».

Под руководством Киселёва были приняты первые конституции — Органические регламенты (Валахия — 1831, Молдавское княжество — 1832), остававшиеся в силе до 1859 года. Регламенты давали личную свободу крестьянам и возможность перехода от одного землевладельца к другому, помещикам было запрещено выселять крестьян в том случае, если последние выполняли лежавшие на них обязанности, безземельные батраки должны были наделяться землёй. Регламент оказал благотворное влияние на политическую, социальную и экономическую жизнь княжеств. Было учреждено парламентское правление, при котором власть господаря ограничивалась Общественным собранием (Адунаря Обштяскэ), наделённым большими законодательными функциями. Господарь был главой исполнительной власти. Судебные органы, согласно Регламенту, были отделены от административных, имея собственную организацию. Прежние натуральные повинности были заменены единым денежным налогом. Тем не менее недостаточное знакомство Киселёва с местными условиями и «неудачная редакция соответственных статей регламента» не позволили ввести в жизнь все его установления. Многие принятые законы носили половинчатый характер: боярство продолжало не платить налоги; режим правления был парламентским, но собрания не были представительными и состояли, в основном, из бояр.

Некоторые положения регламентов не удовлетворили Киселёва, и он обратился за помощью к посланнику в Константинополе А. П. Бутенёву, который имел возможность внести изменения в документы в процессе их утверждения Россией и Турцией. Часть поправок была включена в регламенты, однако изменения обошли крестьянское законодательство.

В 1833 году, незадолго до вывода российских войск, за цыганами был признан статус личности. Теперь их нельзя было безнаказанно убивать.

Киселёв руководил созданием одной из главных трасс Бухареста, и по сей день носящей его имя (рум. Şoseaua Kiseleff). Шоссе Киселёва является продолжением в северном направлении проспекта Победы (Calea Victoriei), который во времена Киселёва назывался Подул Могошоаей (Podul Mogoşoaei). В настоящее время шоссе Киселёва ограничено площадью Победы (Piaţa Victoriei) и Домом Свободной Прессы (Casa Presei Libere), а вдоль самого шоссе находятся несколько музеев, посольства России, Белоруссии, Перу, а также Триумфальная арка.

По итогам деятельности завоевал репутацию честного и энергичного администратора.

Государственная деятельность

27 августа 1816 года Киселёв обратился с запиской к императору Александру с планом постепенного освобождения крестьян от крепостной зависимости. В ней уже были намечены основные направления его деятельности в последующие годы: предлагалось регулировать отношения крестьян и землевладельцев законом; освобождение крестьян с сохранением за ними земли, ими обрабатываемой; малоземельные должны были заселить государственные земли. Все изменения в положении крестьян предлагалось выполнять «постепенно». Обращение Киселёва к этому вопросу объясняется, вероятно, не только тем, что он поддался общему настроению окружения Александра, который в то время охотно говорил об освобождении крестьян. Вся его последующая деятельность была связана с крестьянским вопросом.

6 декабря 1834 года Киселёв был назначен членом Государственного совета, зачислен в Департамент Государственной экономии и, после беседы с императором Николаем I, вошёл в Секретный комитет по крестьянскому делу. Он собирался, несмотря на новое назначение, уехать в длительный отпуск за границу для поправки здоровья, однако, по настоянию друзей, вернулся в столицу. По пути Павел Дмитриевич остановился в Москве, где провёл с родными 10 дней и встречался с М. Орловым, жившим там на положении полуссыльного.

Николай ввёл Киселёва в Секретный комитет «для изыскания средств к улучшению состояния крестьян разных званий», работавший под председательством графа Васильчикова. После кратковременного отпуска Киселёв принимал участие в его работе. Заседания комитета, возобновившиеся осенью 1835 и продолжившиеся в январе 1836 года были безрезультатны. Дневник Киселёва того времени свидетельствует о его уверенности в том, что деятельность комитета не принесёт никаких плодов. В этих же записях он аккуратно критикует самого Николая. Император понял, что решение вопроса о помещичьих крестьянах не будет ни скорым, ни лёгким. Таково было и мнение Сперанского, которому Николай более всего доверял в этом вопросе. К тому же ещё в 1827 году Сперанский обращал его внимание на то, что начинать решение проблемы нужно с изменения положения казённых крестьян, которые «беднели и разорялись не менее крестьян помещичьих».

Киселёв выступил последовательным противником крепостного права, сторонником освобождения крестьян. Считал, что необходимо идти путём постепенной ликвидации крепостного права, чтобы «рабство уничтожилось само собою и без потрясений государства». Освобождение, по мнению Киселёва, должно было сочетаться с расширением крестьянского землепользования, облегчением тяжести феодальных повинностей, введением агрономических и культурно-бытовых улучшений, что требовало активной государственной политики и эффективной администрации.

По результатам деятельности Комитета был назначен главой созданного V отделения (по делам казённых крестьян) Собственной Его Императорского Величества Канцелярии (1835). Пользуясь безоговорочной поддержкой императора и являясь, по его выражению, «начальником штаба по крестьянской части», на должности министра Киселёв провёл реформу управления государственными крестьянами 1837—1841 годов. Первым шагом стала передача дел по государственному имуществу и казённым крестьянам из ведения министерства финансов, в котором бытовало отношение к последним лишь как к одной из доходных статей бюджета, новому министерству (декабрь 1837). Киселёв разработал план организации и возглавил министерство государственных имуществ. На местах создавались палаты государственных имуществ, в уездах — окружные управления, создан институт окружных начальников, получавших широкие административные права.

Были созданы приходские училища (так называемые «киселёвские школы»). Распространялись посевы картофеля, вводилась общественная запашка.

В 1842 году руководил разработкой Положения об обязанных крестьянах, определившего порядок выхода крестьян из крепостной зависимости по добровольному соглашению с помещиком.

В 1840-х гг. на землях Западного края инициировал создание так называемых «бибиковских инвентарей» (непосредственно и жёстко проводил их в жизнь генерал-губернатор Д. Г. Бибиков), ставивших на правовую основу отношения крестьян и помещиков, и вызвавших резкие протесты последних. В полной мере они были осуществлены на территории Правобережной Украины и Виленского генерал-губернаторства. Политика Киселёва—Бибикова в данном случае рассматривается в историографии и как антипольская, направленная против польского дворянства этого края.

Действия Киселёва вызывали неоднозначную реакцию общества. Помещики опасались расширения казённого владения на частные земли, крестьяне неадекватно воспринимали меры «административного давления» (в том числе при введении посевов картофеля — «картофельные бунты»), опасаясь «казённой барщины» и пр.. Сторонники изменений ставили в вину Киселёву бюрократический характер реформы, не давшей развиться крестьянскому самоуправлению.

В 1839 году Киселёв был возведён в графское достоинство; в 1841 году — награждён орденом Святого апостола Андрея Первозванного.

Как отмечает историк И. И. Воронов, П. Д. Киселёв пользовался расположением императора Николая I до самой его смерти. На отчёте Киселёва от 20 ноября 1850 года по случаю 25-летнего благополучного царствования император написал: «Благодарю за любопытный и весьма приятный отчёт. Вам принадлежит вся честь достигнутых последствий хорошо обдуманных мер — душевно благодарю и надеюсь постоянных и впредь успехов». Смерть Николая I, без сомнения, отразилась на дальнейшей судьбе Министерства государственных имуществ.

Конец Крымской войны

Киселёв участвовал в совещании, которое собрал 20 декабря 1855 года Александр II для обсуждения условий заключения мира в редакции австрийской стороны. Министр государственных имуществ выступал при этом за одобрение проекта мира при некоторых ограничениях: неприятии территориальных потерь России и части последствий нейтрализации Чёрного моря. Поддержал отказ от продолжения войны, так как, по его мнению, у страны не было ресурсов для новой кампании. Свою речь закончил словами: «Если союзники желают мира, то они примут наши исправления; если же нет — то да будет воля Божия!» На втором совещании, состоявшемся 3 января 1856 года, указал на то, что Россия, в случае продолжения военных действий, рискует столкнуться с волнениями в областях, относительно недавно присоединённых к империи, а, возможно, и утратить эти земли.

Дипломатическая служба. Последние годы

В 1856 году Киселёв был назначен послом в Париж, где занимался проблемами урегулирования отношений после Крымской войны. Рассматривал смещение с прежней должности, произошедшее накануне реформ, как опалу. Одним из ценных источников информации о деятельности Киселёва в качестве русского посла являются его дневники 1857—1862 годов, центральное место в которых занимает описание развития отношений Франции и России. После поражения в войне Россия пересмотрела свои внешнеполитические приоритеты. Тройственный союз изжил себя — Австрия во время войны приняла сторону её противников, а Пруссия была слишком слаба, чтобы оказать существенную поддержку. Отмены дипломатическими средствами положений Парижского договора русское правительство надеялось достигнуть с помощью Франции, которая также была заинтересована в сближении (её целью являлся пересмотр договора 1815 года).

Киселёв последовательно выступал за заключение франко-русского союза, и его взгляды до середины 1859 года совпадали с генеральной внешнеполитической линией петербургского кабинета и находили до поры полное одобрение у Александра II и министра иностранных дел Горчакова. Тем не менее Киселёв ничего не знал о подготовке секретного франко-русского соглашения, подписанного 3 марта 1859 года. Судя по дневниковым записям, посол оставался без указаний из Петербурга в период подготовки Франции ко Второй войне за независимость Италии (1859). В октябре 1859 года, на совещании с императором Александром в Варшаве, Киселёв представил тому записку о целесообразности преобразования соглашения от 3 марта 1859 года в оборонительный союз, однако не нашёл понимания у царя и министра иностранных дел. Впоследствии отношения двух государств стали более напряжёнными из-за польских событий, не оказала Франция ожидаемой Россией помощи в вопросе отмены положений Парижского договора. В 1862 году в Варшаве Киселёв снова подал императору записку о заключении оборонительного союза между двумя странами, это приблизило его отставку.

Осенью 1860 года Киселёву было предложено занять пост председателя Государственного Совета, он ответил отказом, и через некоторое время под предлогом «облегчения бремени управления посольством» в Париж был прислан Будберг. Как отмечает Татищев, Киселёв «понял намёк и подал в отставку». Император её не принял и уволил Киселёва, сохранив за ним членство в Государственном Совете и звание генерал-адъютанта.

Киселёв внимательно следил за преобразованиями в России, к нему за советом обращались деятели реформы 1861 года. Так, следуя его рекомендации, великий князь Константин Николаевич включил в редакционные комиссии тех людей, которые хорошо изучили положение дел на местах. Киселёв поддерживал деятельность своего племянника Н. А. Милютина, с которым вёл переписку.

Последние годы жил в Париже и Швейцарии. Похоронен в Донском монастыре в Москве.

Владелец страницы: нет
Поделиться