Фейербах Людвиг Андреас
Фейербах Людвиг Андреас

Фейербах Людвиг Андреас — Биография

Лю́двиг Андре́ас фон Фейерба́х (нем. Ludwig Andreas von Feuerbach; 28 июля 1804, Ландсхут, Курфюршество Бавария — 13 сентября 1872, Нюрнберг, Королевство Бавария, Германская империя) — выдающийся немецкий философ-материалист, атеист, сын криминолога, специалиста по уголовному праву Пауля Йоханна Анзельма фон Фейербаха.

Изучал богословие в Хайдельберге у гегельянца Дауба, от которого и воспринял идеи Гегеля; затем слушал самого Гегеля в Берлине. Также учился в Эрлагенском университете, где слушал лекции по естественным наукам. С 1828 года читал лекции в Эрлангене; с 1836 года жил около Байройта, потом в Нюрнберге на горе Рехенберг.

Умер в бедности. Похоронен в Нюрнберге. В настоящее время на месте его жилища разбит парк Рехенберг, установлена массивная глыба в его честь, а также распланирована «Философская тропа» с таблицами, содержащими некоторые из его сентенций.

Основные работы

Первым значительным произведением Фейербаха была «История новой философии от Бэкона до Спинозы» (1833). Эта книга написана в духе гегелевской философии. В ней уже зарождается вопрос, который всегда всего более интересовал Фейербаха — вопрос об отношении философии к религии. Вторую часть истории философии составило исследование лейбницевской философии (1837), третью часть — характеристика философии Пьера Бейля (1838).

В первых двух исследованиях Фейербах придерживается пантеизма, высоко ценя философию Спинозы. Учение традиционной теологии о бессмертии здесь уже, однако, отвергается им, как и в раннем его анонимном произведении «Мысли о смерти и бессмертии» (1830).

Когда имя автора стало известно, Фейербах навсегда потерял возможность быть профессором. Попытки его друзей доставить ему кафедру были безуспешны. В сочинении о Бейле Фейербах впервые с особенной силой подчеркивает непримиримую противоположность между философией и религией. Он указывает на слепое подчинение авторитету и догме и на веру в чудо — как на основания богословия, на свободу разумного исследования и изучение закономерности явлений — как на основания науки и философии. Фейербах здесь намечает проблему психогенезиса религиозных догматов, как своеобразных метафизических иллюзий человеческого ума.

Эта проблема разрабатывается Фейербахом детально в двух последующих сочинениях: «Философия и христианство» и «Сущность христианства». В позднейших сочинениях: «Предварительные положения к философской реформе», «Основы философии будущего», «Сущность религии» и «Чтения о сущности религии» — Фейербах в ещё более резкой форме развивает свой сенсуализм, натурализм и антропологизм. Он уже склоняется к материализму («der Mensch ist, was er isst» — «человек есть то, что он ест») и в этом отношении является одним из первых представителей неоматериализма, вышедшего из «крайне левого» гегельянства.

Философские и религиозные идеи Фейербаха оказали глубокое влияние на Маркса, Энгельса и других духовных вождей немецкой социал-демократии. Научный анализ философии Фейербаха сделан Ф.Энгельсом в книге "Людвиг Фейербах и конец классической философии" (1888).

Философские взгляды

Философское развитие Фейербаха лучше всего описано им самим: «Бог был моей первой мыслью, разум — второй, человек — третьей и последней». От изучения теологии он перешёл к увлечению гегелевской философией, а от неё — к сенсуализму в теории познания и к антропологической точке зрения в религии.

Фейербах убеждён, что чувственность — единый источник истинного знания. Это неизбежно приводит его к отрицанию существования общих понятий и к признанию истинным единичного, конкретного. Повторяя, таким образом, сенсуалистов XVIII века, Фейербах не останавливается на подробном исследовании того, как чувство само может быть источником знания; в то же время Фейербах вместе с Гегелем глубоко убеждён в могуществе разума, в возможности всеобщего и необходимого познания.

Другая характерная особенность теории познания Фейербаха заключается в его учении о теизме. Для него достоверность бытия определяется не только его доступностью собственному чувству человека, но и его реальностью для другого. Я познаю тебя раньше пробуждения собственного самосознания. Любовь к другим живым существам, солидарность с ними раскрывают передо мной истинное — реальное бытие: «любовь есть истинное онтологическое доказательство бытия предмета вне нашей мысли — и не существует никакого иного доказательства бытия, кроме любви и ощущения». Эта мысль, навеянная, очевидно, Шлейермахером, сближает Фейербаха с новейшими немецкими позитивистами: социальное доказательство реальности внешнего мира у Риля («Philos. Kritizismus», II, 57) и Авенариуса («Der Menschliche Weltbegriff», 1891) напоминает взгляды Фейербаха. В духовном развитии Фейербаха интерес к этике и религиозной проблеме был всегда преобладающим, и эта сторона его философии разработана гораздо полнее, чем вопросы теории познания.

Этика Фейербаха

В 20-х годах XIX столетия среди немецких и австрийских философов-идеалистов господствовало мнение, что Кант неопровержимо доказал невозможность общеобязательной этики, построенной на эвдемонистической основе. В этом сходились столь различные мыслители, как Фихте, Гегель и Шопенгауэр. Наиболее видным из немногочисленных защитников эвдемонизма был Бенеке, выпустивший в свет в 1822 г. «Grundlegung zur Physik der Sitten»; но эта книга, по-видимому, осталась неизвестной Фейербаху.

Между тем, Фейербах сходится с Бенеке в стремлении противопоставить «физику» нравов «метафизике» и развивает эту мысль в ещё более радикальной форме, противопоставляя этику счастья господствующим нравственным учениям. Этика имеет своим объектом человеческую волю; но где нет побуждения, там нет и воли, а где нет побуждения к счастью, там нет и вообще никакого побуждения. «Нравственность без блаженства — это слово без смысла». На вопрос, как наряду со стремлением к личному блаженству в нас возникает прямо противоположное стремление к самоограничению, к служению на благо других, Фейербах даёт следующий ответ: сущность нравственности заключается в блаженстве, но не в блаженстве одиночном, а в многостороннем, распространяющемся на других, ибо «я» неотделимо от «ты».

Мысль о том, что личное стремление к счастью связано со стремлением к счастью других лиц, должна рано сложиться в уме человека: «тумаки его братьев и щипки его сестёр научат его тому, что и чужое стремление к счастью вполне законно». Противоположность между склонностью и долгом несомненна и очень важна с нравственной точки зрения, но не абсолютна. Чувство долга естественно вырастает мало-помалу на почве склонностей. Из того, что исполнение долга в конечном счёте ведёт к счастью, ещё не следует, чтобы счастье непосредственно сопровождало исполнение долга. Импульс к счастью и чувство долга — изменчивые факторы: что теперь выполняется против воли, с усилием, с «надрывом», то впоследствии совершается непринужденно, легко. Даже трагическая гибель индивидуума — самопожертвование — может быть связана со счастливым сознанием проистекающего из него блага для других.

Учение о религии

Важную составную часть философии Фейербаха представляет его учение о психогенезисе религиозных миросозерцаний. Это учение навеяно отчасти «Речами о религии» Шлейермахера. Фейербах задаётся целью показать, каким путём в человечестве и в человеке постепенно складывается известное религиозное миросозерцание.

Истинно и реально лишь чувственное; сверхчувственного, как некоторой сущности, лежащей вне природы и человеческого сознания, нет. Кантовские постулаты веры — Бог, свобода воли, бессмертие души — Фейербах признает излишними. Он противопоставляет им формулу «довольствуйся данным миром» и склоняется к атеизму и натурализму. В то же время он резко расходится с «атеистами» XVIII в. в понимании психологического и исторического происхождения религии. В XVIII в. среди философов-просветителей (Вольтер, Гольбах) господствовал взгляд, что религия в её исторических формах есть лишь плод невежества и суеверия, с одной стороны, сознательной мистификации ради политических целей — с другой.

Фейербах противопоставляет этому грубому взгляду описание психогенезиса религиозных чувств и представлений. Наклонность к религиозному творчеству коренится в природе человека, проистекая из присущего человеческому духу стремления к антропоморфизму. Не только дети и дикари, но и взрослые культурные люди обнаруживают стремление проецировать свои черты вовне. Религия есть важнейший вид такого антропоморфизма. Лучшие стороны своего «Я» — своих помыслов, чувств и желаний — люди издревле переводили в божественные реальности. Импульсом к этому одухотворению и обоготворению собственных идеалов в человечестве была всегдашняя резкая противоположность между тем, что есть, и тем, что должно быть. Религиозное творчество стремится устранить противоположность между желанием и достижением, которая всегда так мучительно ощущалась человеком. Боги — дети желания, продукты фантазии. Не Бог сотворил человека «по образу и подобию своему», а наоборот, человек сотворил богов. Человек в области религиозного творчества в воображении удовлетворяет стремление к счастью. Он познает им же самим созданных богов, как сверхчеловеческие сущности; но это противоположение божеского и человеческого основано на иллюзии. Тем не менее историческое значение религии было огромное, так как она воплощала в себе лучшие идеи и чувства человечества, объединяя в древнейший период все сферы знания, искусства и практической деятельности.

По Фейербаху, её роль сыграна: мы познали научным путём ту метафизическую иллюзию, которая лежит в основе религиозного творчества; секрет религиозных явлений отгадан, идейная сторона религии утрачивает свой raison d'être. Эмоциональная её основа также теряет своё значение. Религиозная потребность проистекала из невозможности удовлетворить желаниям и идеалам; но по мере прогресса наук, искусств и социальных форм жизни эти идеалы мало-помалу осуществляются, и религия утрачивает то положительное значение, какое она имела в прошлом. Подобно тому, как теперь золотых дел мастер или поэт не нуждаются в покровительстве Гефеста или Аполлона, так, можно надеяться, человечество научится в будущем искусству быть счастливым и нравственным без содействия богов.

В своей статье «Карл Маркс и Лев Толстой» (1911) Плеханов цитирует Фейербаха: «Религия, — говорит Фейербах, — есть бессознательное самосознание человека», Плеханов указывает далее: «Когда бессознательность исчезает, тогда вместе с нею пропадает вера в это начало, а в то же время и возможность существования религии. Если сам Фейербах не ясно понимал, до какой степени это неизбежно, то в этом состояла его ошибка, которая так хорошо разоблачена была Энгельсом». «Гегелевская логика — это... превращенная в логику теология» (Фейербах Л. Основы философии будущего. М., 1936. С. 108).

Идеи Фейербаха в области психологии религии дали толчок плодотворным исследованиям по истории религии в трудах Штрауса, кн. С. Н. Трубецкого и др. С другой стороны, за ними последовал целый ряд этнографических исследований по первобытной религии (Леббока, Тэйлора, Спенсера, Группе и др.). Наконец, они дали толчок новейшим психологическим работам в этой области, в которых более подробно исследуются факторы религиозного творчества (Гюйо, Маршалль, А. Ланге). Очень напоминают идеи Фейербаха мысли Lesbazeille’я в его статье «Les bases psychologiques de la religion»; он только оттеняет роль коллективного внушения в эволюции мифов. Учение Авенариуса об «интроекции» (в его книге «Человеческое понятие о мире») и о том виде «тимематологической апперцепции», который он называет «антропоморфическим», также навеяны Фейербахом. Есть много общего с Фейербахом в религиозных идеях Конта и Милля, но ни тот, ни другой не были знакомы с сочинениями Фейербаха.

Владелец страницы: нет
Поделиться