Хренников Тихон Николаевич
Хренников Тихон Николаевич

Хренников Тихон Николаевич — Биография

Ти́хон Никола́евич Хре́нников (1913—2007) — советский российский композитор, педагог и общественный деятель. Народный артист СССР (1963), Герой Социалистического Труда (1973). Лауреат Ленинской премии (1974), трёх Сталинских премий второй степени (1942, 1946, 1952), Государственной премии СССР (1967).

Родился 28 мая (10 июня) 1913 года в Ельце (ныне Липецкая область) десятым ребёнком в купеческой семье; мать — Варвара Васильевна — домохозяйка.

Увлёкся музыкой во время пребывания в Ельце пианиста и композитора В. П. Агаркова, ученика пианиста К. Н. Игумнова, стал заниматься с Анной Федоровной Варгуниной. Зимой 1927—1928 прибыл в Москву и показал свои произведения Агаркову, который отнёсся к нему с симпатией и посоветовал сначала закончить среднее образование в Ельце, а затем учиться в Москве. Весной 1929 года окончил школу-девятилетку; написав письмо Михаилу Гнесину и получив положительный ответ, поступил в число студентов музыкального техникума им. Гнесиных, который окончил 1932 году. В 1936 году окончил Московскую консерваторию, ученик В. Я. Шебалина и Г. Г. Нейгауза. В 1933 году был приглашён работать в Московский детский театр, которым руководила Н. И. Сац. В 1941 году заведовал музыкальной частью театра Красной Армии.

В 1939 году написал оперу «В бурю» (1939), которая стала «первым успешным опытом претворения в музыке революционной темы», в ней Хренников впервые вывел в опере В. И. Ленина. В 1950 году написал оперу «Фрол Скобеев» (1950). Писал музыку к спектаклям и фильмам, в том числе «Свинарка и пастух» (1941), «В шесть часов вечера после войны» (1944) и т. д. В его музыкальном спектакле «Доротея» (и других) одну из главных ролей на премьере исполнял оперный певец Леонид Екимов.

Уже в 1930-е гг. Хренников вошёл в официальную обойму советских композиторов, представляя «композиторскую молодёжь». Характерно его выступление во время дискуссии о статьях в «Правде» «Сумбур вместо музыки» и «Балетная фальшь», состоявшейся в феврале 1936 г.:

«Постановление от 23 апреля 1932 года было ставкой на сознательность советского художника. Этого экзамена советские художники не выдержали. После 23 апреля молодёжь устремилась на учёбу. Перед нами встал вопрос об овладении мастерством, овладении техникой. Наступило увлечение западными современниками. Имена Гиндемита и Кшенека стали именами передовых современных художников. После увлечения западническими тенденциями появилась тяга к простоте, подействовала работа в театрах, где требовалась простая, выразительная музыка. Мы росли, росло и наше самосознание, росло стремление быть по-настоящему советскими композиторами, людьми своей эпохи; сочинения Гиндемита перестали нас удовлетворять. Вскоре приехал Прокофьев, с заявлением, что советская музыка — это провинциализм, что самым современным композитором является Шостакович. У молодёжи наступило противоречивое состояние, вызванное, с одной стороны, личным стремлением к настоящей музыке, к тому, чтобы музыка была проще и понятнее массам, — и высказываниями таких музыкальных авторитетов, как Прокофьев, с другой. Критика писала хвалебные оды Шостаковичу. Как молодёжь реагировала на „Леди Макбет“? В опере есть большие мелодические куски, которые открыли нам некоторые творческие перспективы. Полную неприязнь вызвали антракты и многое другое».

Наряду с другими официальными представителями советской культуры — Н. И. Челяповым, Н. Я. Мясковским, Н. К. Чемберджи, С. Н. Василенко, В. А. Белым, А. М. Веприком, А. И. Хачатуряном, Б. С. Шехтером, М. Л. Старокадомским, Г. Н. Хубовым, В. И. Мурадели, В. М. Юровским, Л. В. Кулаковским, Хренников подписал заявление, приветствовавшее «приговор Верховного Суда СССР, вынесенный предателям родины, фашистским наёмникам — М. Н. Тухачевскому, И. Э. Якиру и другим».

Долгое время было распространено мнение, что советские музыканты в период правления Хренникова якобы не подвергались репрессиям, не арестовывались и т. д. В интервью, данном пианисту Яше Немцову 8 ноября 2004 г. в Москве, Хренников утверждал, что благодаря его заступничеству, был «тут же освобождён» «задержанный» композитор Моисей Вайнберг, и то же произошло с А. М. Веприком. В действительности, Веприк провел в ГУЛаге четыре года, а Вайнберга, вышедшего на свободу в июне 1953 г. спасла от преследований и, возможно, гибели, смерть Сталина. Вместе с тем, по свидетельству Е. Кисина, композитор Михаил Меерович был благодарен Хренникову за то, что тот спас его от травли в кампанию «борьбы с космополитизмом».

В 1949 году Хренников подверг уничтожающей критике молодого композитора Александра Локшина, воспользовавшись формулировками одного из идеологов сталинизма, Павла Апостолова; при этом «модернистскому» творчеству Локшина в качестве образца истинного, народного по духу искусства была противопоставлена кантата «Сон Степана Разина» Галины Уствольской. Это выступление вызвало возмущение М. Ф. Гнесина, обвинившего Хренникова, не осмелившегося критиковать Локшина в профессиональной среде, в двуличии. Результатом погрома явилось изгнание Локшина из академической среды.

Идеологические кампании 1948—1949 годов против «формалистов» в музыке непосредственно продолжили так называемую «борьбу с космополитами» — политику государственного антисемитизма, расцветшего после Второй мировой войны и проявившегося в самых разных формах, в том числе в искусстве — от знаменитых идеологических постановлений, деклараций официальных писателей и критиков до омерзительных карикатур и площадной антисемитской брани в журнале «Крокодил». Историки государственного антисемитизма в СССР называют Тихона Хренникова в ряду наиболее активных поборников «чистоты русской культуры». При этом в советской официальной политике и до, и после смерти Сталина постоянно проводилась четкая граница между «хорошими советскими евреями» и «нацистами-сионистами». Этой «партийной линии» следовало руководство Союза композиторов, клеймившее «сионистских агрессоров», «агентов мирового империализма» и расправлявшееся с «идеологически порочными», «враждебными» явлениями в советской музыкальной культуре. Понятие «сионист» зачастую использовалось как жупел в борьбе с неугодными режиму людьми разных национальностей, вероисповеданий, убеждений и т. д. (Рославец, Николай Андреевич). «Борьба с формалистами» проводилась также в других странах: по свидетельству Дьёрдя Лигети, после официального визита Хренникова в Будапешт, в 1948 году был снят с репертуара балет Б. Бартока «Чудесный мандарин»; буквально за ночь были перенесены в запасники полотна французских импрессионистов и проч. В 1952 году Лигети чуть не был лишён права на преподавание за то, что демонстрировал студентам запрещённую партитуру «Симфонии псалмов» И. Ф. Стравинского, — Лигети спасло личное вмешательство З. Кодаи.

После смерти И. В. Сталина Хренников сохранил свои позиции и оставался на протяжении более 40 лет единственным руководителем советской музыки. В это время Хренников написал оперы «Мать» (1957), «Золотой телёнок» (1985), балеты «Любовью за любовь» (1976), «Гусарская баллада» (1979), оперетту «Сто чертей и одна девушка» (1963) и т. д. Поддерживал «партийную линию» в музыке, участвовал в гонениях на композиторов (см. Хренниковская семёрка). Замалчиванию или систематическим нападкам подвергалось наследие русского авангарда, а также его исследователи. Так, многие годы третировался немецкий публицист Детлеф Гойовы (1934—2008), пропагандировавший на Западе «новую советскую музыку 20-х гг.». Публицисту, ославленному антисоветчиком, до 1989 года был запрещён въезд в СССР; копии его статей, пересылаемых коллегам, арестовывались советской таможней. В свою очередь, не выпускались за границу отечественные музыковеды, занимавшиеся наследием русского авангарда (см. Рославец, Николай Андреевич).

С 1961 года преподавал в МГК имени П. И. Чайковского (с 1966 года — профессор).

В последнее десятилетие свой жизни Хренников негативно высказывался о лидерах перестройки, распаде СССР и ликвидации соответствующих структур: «Здесь было предательство наших руководителей. Я считаю предателем партии и предателем народа Горбачева и его приспешников, которые специально устроили травлю советского искусства».

В последние годы в интервью негативно высказывался о И. В. Сталине, как о хитром, коварном, жестоком человеке. Однако, признавал его государственный ум: «Сталин, по-моему, музыку знал лучше, чем кто-либо из нас. в СССР музыка, как в классической Древней Греции, была крупнейшим государственным делом. Духовное влияние крупнейших композиторов и исполнителей, формирующее умных и волевых людей, было огромным, в первую очередь через радио».

Умер 14 августа 2007 года в Москве. Похороны прошли в Ельце 17 августа 2007 года. Ещё за несколько месяцев до своей кончины Тихон Николаевич говорил о том, что хотел бы быть похоронен в Ельце, в городе, где он родился, который он очень любил, где были похоронены его родители. Администрация города, посоветовавшись с внуком и дочерью композитора, решила похоронить его в саду его собственного дома-музея, где он родился.

Владелец страницы: нет
Поделиться