Катков Михаил Никифорович
Катков Михаил Никифорович

Катков Михаил Никифорович — Биография

Михаи́л Ники́форович Катко́в (1 февраля 1818, по другим сведениям 6 февраля 1817, Москва — 20 июля 1887, село Знаменское-Садки Подольского уезда Московской губернии) — русский публицист, издатель, литературный критик. Редактор газеты «Московскія Вѣдомости», основоположник русской политической журналистики.

Отец, Никифор Васильевич (ум. 1823), — мелкий чиновник, выслуживший личное дворянство; мать, Варвара Акимовна, — дворянка, урождённая Тулаева (1778—1850). Татьяна Петровна Пассек дает ей следующее описание: «Варвара Акимовна была женщина умная, добрая, самостоятельного характера и образованная. Она сама дельно воспитывала своего сына и давала ему первые уроки из русского, французского языка и арифметики. Ребёнок учился хорошо. В умных чертах маленького мальчика меня поражали глаза его,- бледно-голубые, до крайности прозрачные, временами точно с изумрудным отливом и со взором до того как-бы погруженным внутрь самого себя, что не знаешь, что в нём таится».

М. Н. Катков учился в Преображенском сиротском училище, 1-й Московской гимназии и в частном пансионе. В 1834—1835 годах Катков обучался на словесном отделении, а затем на 1-м — историко-филологическом отделении философского факультета Московского университета, который с отличием закончил в 1838 году. В 1837 году примкнул к кружку Н. В. Станкевича.

Дебютировал в печати в 1838, опубликовав в журнале «Московский наблюдатель» перевод статьи Г. Т. Рётшера «О философской критике художественного произведения» со своей вступительной статьей и стихотворный перевод сцен из трагедии У. Шекспира «Ромео и Джульетта».

В 1839 переехал в Санкт-Петербург. Сотрудничал в журнале «Отечественныя Записки». В 1840 расходится во взглядах с В. Г. Белинским, ссорится с М. А. Бакуниным; назначенная дуэль была перенесена в Берлин, но стараниями П. В. Анненкова конфликт был улажен.

Совершил поездку в Бельгию и Францию. Слушал лекции в Берлинском университете. Был увлечён философией Ф. Шеллинга и был принят в доме немецкого философа. По возвращении в Россию (1843) сблизился с кругами славянофилов.

Защитил магистерскую диссертацию «Об элементах и формах славяно-русского языка» (1845). Был определён адъюнктом на кафедре философии Московского университета с 1845—1846 учебного года стал читать на втором курсе 1-го отделения философского факультета логику, со следующего года на первом курсе ещё и психологию, а затем и историю философии. Логику он преподавал также и на юридическом факультете. В связи с новыми правилами, по которым преподавание логики и опытной психологии было возложено на профессоров богословия, а кафедры философии в российских университетах были ликвидированы с 1850 года, он был вынужден оставить университет и преподавательскую деятельность. В 1851 году он получил место редактора университетской газеты Московскія Вѣдомости, и должность чиновника особых поручений при Министерстве народного просвещения. В это время он издал «Очерки древнейшего периода греческой философии» (1851, 1853; отдельное издание — 1853).

Оставив «Московскiя Вѣдомости» (1856), стал редактором журнала «Русскiй Вѣстникъ». Во время поездки в Англию (1859) встречался с А. И. Герценом. Вначале Катков занимался только редакторской организаторской работой и не собирался лично участвовать в обсуждении политических вопросов на страницах журнала «Русский вестник», но наступившая эпоха «великих реформ» побудила его лично ответить на вызов времени в специальном разделе журнала, который назывался «Современная летопись». С началом преобразований Александра II даже самый характер Каткова решительно переменился. Многие из его друзей и знакомых его просто не могли узнать:

«В шестидесятые годы Катков был уже не тот человек, каким мы его знали прежде, задумчивый, привыкший более слушать, чем говорить, лишь изредка принимавший горячее участие в беседе; теперь охватил его пламенный интерес к перевороту, совершавшемуся в России…»

(Евгений Феоктистов, «За кулисами политики и литературы»)

В результате таких перемен в характере и стиле деятельности, в 1860-е годы Михаил Катков стал чрезвычайно влиятельным публицистом и политиком. Был инициатором реформ в сфере просвещения, в частности, нацеленных на утверждение так называемого «классического» образования (с преподаванием древних языков и главным образом гуманитарных предметов).

С 1863 года, вместе с П. М. Леонтьевым редактор-арендатор газеты «Московские ведомости»; с 1875 года — единолично, определяя консервативно-оппозиционную ориентацию газеты по отношению к реформам Александра II. Год от года катковские «Московские Вѣдомости» прибавляли известности, влияния и одновременно — тиража, пока не сделались (к концу царствования Александра II) едва ли не самой тиражной из частных российских газет. Одновременно это привело и коммерческому успеху издания. Широкую известность катковской газеты саркастически изобразил её непримиримый оппонент, Салтыков-Щедрин, который в своей знаменитой сказке о двух генералах рисует необитаемый остров, где, однако, под кустом почти сразу обнаружился «старый нумер „Московских ведомостей“».

Не состояв на государственной службе, тем не менее с 1856 года Катков получает чин статского советника, а с 1882 — тайного советника.

В 1880-х годах, после прихода к власти Александра III и группы консерваторов, близких ему по духу, Катков получает в руки довольно серьёзные рычаги влияния на государственную политику. Он лично и руководимые им «Московские ведомости» постоянно ведут критику действий правительства «справа» и проводят ряд националистических акций по устранению «инородцев» из состава кабинета министров. Первейшими врагами Каткова в середине 1880-х годов становятся министр иностранных дел Николай Гирс и министр финансов Николай Бунге. При всякой личной встрече с государем, и тем более в печати Катков постоянно обвинял Гирса в западничестве, чрезмерной уступчивости перед нажимом Германии и Австро-Венгрии, и говорил, что благодаря усилиям Гирса существует не русское Министерство иностранных дел, а «Министерство иностранных дел в России». Эта остроумная фраза была подхвачена и тиражирована даже сторонниками Николая Гирса.

После провала политики России в Болгарии в 1885—1886 годах требования отставки Гирса и назначения подлинно «русского министра» (на эту роль тогда предполагался глава Азиатского департамента Иван Зиновьев) стали особенно непримиримыми. Всякая неудача российской внешней политики немедленно обращалась Катковым «в пользу» борьбы за отставку «иностранного министра». Однако если в наступлении на министерство финансов консерваторам удалось добиться успеха (и под их давлением Николай Бунге был заменён их выдвиженцем Иваном Вышнеградским), то попытка повлиять на руководство внешней политикой в конце концов вызвала раздражение и гнев Александра III. В марте 1887 года, выведенный из себя очередной разгромной статьёй «Московских ведомостей», он распорядился (через того же Феоктистова) сделать им «официальное предостережение». Впрочем, благодаря влиятельным сторонникам Каткова в правящих кругах конфликт с государем был приглушён, но и кампания против Николая Гирса также не достигла своей цели. В результате своей агрессивности, жёсткости и нетерпимости в любых вопросах, будь то гимназическая реформа или судебная система, Катков нажил себе гораздо больше врагов, чем друзей, хотя и те, и другие признавали его силу.

В последние дни своей жизни, в мае 1887 года, оказался (временно) скомпрометирован в глазах императора Александра III из-за клеветнически приписанного ему авторства письма президенту Палаты депутатов Франции Шарлю Флокэ (Charles Floquet); в своих письмах близкому к царю обер-прокурору Святейшего Синода К. П. Победоносцеву сам Катков высказывал мысль, что «автором этой мерзости был Катакази» (ранее посланник России в США). В последующем своём письме Победоносцеву Катков, для сведения императора, писал:

От самого начала моей общественной деятельности, я ни к какой партии не принадлежал и никакой парти не формировал, не находился в солидарности ни с кем. Моя газета не была органом так называемого общественного мнения и я большею частью шел против течения; газета моя была исключительно моим органом. <…> Ни с кем, ни в какой солидарности не находясь, я свято блюл свою независимость. Высказывал только то, что считал, по своему убеждению и разумению, полезным безо всякого лицеприятия или пристрастия. <…> Графу Толстому Его Величество указал на некоторых лиц, которые компрометируют меня своею ко мне близостью. Только теперь, в эти последние дни, я узнал от лиц, заслуживающих полного доверия, что именно Богданович везде и при всяком случае выдавал себя моим другом, единомышленником, сотрудником и даже будто бы он ездил в Париж по моему поручению. <…> свидетельствую моею честию, что я ни в какой интимности с этим человеком не был <…>.

Из опубликованных писем Победоносцева Александру III видно, что обер-прокурор стремился изобличить клеветнический характер возводимых на Каткова обвинений, говоря в письме, в частности: «Катков удостоверяет, что ничто подобное не только не происходило, но и в мысль не входило ему; и весть, о том пущенную, он может приписать только злонамеренной клевете <…> Каткову можно поверить, что он не стал бы отпираться от своих действий».

В письме от 30 июля 1887 года Александр III писал Победоносцеву: «Я получил оба ваши письма о Пашкове и другое по поводу клеветы, возведённой на покойного Каткова. <…> Что Катакази скот, это я давно знал, но чтобы он был таким мошенником и плутом, я, признаюсь, не ожидал».

Скончался 20 июля 1887 года в своём имении Знаменское-Садки. Столичная официозная газета «С.-Петербургскiя Вѣдомости» на следующий день писала: «Утрата, какую несёт Россия, неоценима; она теряет не только первоклассного журналиста, создавшего политическое значение русской печати, но и центральный ум, который в критические минуты собирал вокруг себя здоровое общественное мнение и указывал ему прямой путь».

В тот же день Александр III послал вдове Каткова Софье Петровне телеграмму, которая была напечатана в «Московских Вѣдомостях», а также некоторых иных газетах:

Вместе со всеми истинно русскими людьми глубоко скорблю о вашей и Нашей утрате. Сильное слово покойного мужа вашего, одушевлённое горячею любовью к отечеству, возбуждало русское чувство и укрепляло здравую мысль в смутные времена. Россия не забудет его заслуги, и все соединяются в сами в единодушной молитве об упокоении души его.

23 июля его тело было на руках перенесено из села Знаменского-Садков в Москву; гроб поставлен в церкви основанного им Лицея Цесаревича Николая. Отпевание было совершено там же 25 июля митрополитом Московским Иоанникием (Рудневым) в сослужении многочисленного духовенства; присутствовали князь В. А. Долгоруков, министр народного просвещения И. Д. Делянов, гражданский генерал-губернатор князь В. М. Голицын и другие; процессия проследовала мимо редакции «Московских Вѣдомостей» к церкви Алексеевского монастыря в Красном Селе, где прах покойного был предан земле (кладбище было уничтожено в 1930-е, могила не сохранилась).

Владелец страницы: нет
Поделиться