Турбина Ника Георгиевна — Биография

Ни́ка Гео́ргиевна Турбина́ (17 декабря 1974, Ялта, Крымская область, УССР, СССР — 11 мая 2002, Москва, Россия) — русская и украинская поэтесса. Известна своими стихотворениями, которые написала в раннем возрасте.

Как часто Я ловлю косые взгляды. И колкие слова, Как стрелы, Вонзаются в меня. Я вас прошу, Послушайте, не надо Губить во мне Минуты детских снов. Так невелик Мой день. И я хочу добра Всем! Даже тем, Кто целится в меня.(1983)

Детство. СССР

Родилась в известной ялтинской семье: дочь художницы Майи Анатольевны Турбиной, внучка писателя Анатолия Никаноркина. Первый ребёнок. Страдала астмой и, по свидетельству родных, ночами почти совсем не спала. С четырёх лет, во время этих бессонниц, просила записывать мать и бабушку стихи, которые, по её собственным словам, ей говорил Бог.

С первого класса (1981/82) слава о «чудо-ребёнке» разнеслась за пределы Крыма, и, когда её стихи попали к Юлиану Семёнову, их напечатала «Комсомольская правда». Когда Нике исполнилось 9 лет (1983), в Москве вышел первый сборник её стихов «Черновик». Книга была впоследствии переведена на 12 языков.

Предисловие к ней написал Евгений Евтушенко, который в судьбе Турбиной, как и многих других молодых поэтов, принял самое живое участие. Благодаря его поддержке Ника на равных вошла в литературные круги Москвы и (в 10 лет) смогла принять участие в международном поэтическом фестивале «Поэты и Земля» (в рамках Венецианского биеннале). Там ей был присуждён главный приз — «Золотой лев». Затем Ника побывала в США, где встречалась с Иосифом Бродским… Американские врачи говорили её бабушке, которая ездила повсюду с Никой, что при такой нагрузке ребёнку необходимы консультации психолога.

Тогда же Евтушенко написал стихотворение о Нике Турбиной:

В 1983 году Евтушенко снял Нику Турбину в своём фильме «Детский сад».

С 1985 года Турбины стали жить в Москве; Нике тогда было 11, она ходила в обычную школу, её мать второй раз вышла замуж и родила вторую дочь — Машу. И Ника написала по этому поводу: «…Только, слышишь, не бросай меня одну. Превратятся все стихи мои в беду».

Отрочество, юность. Перестройка

В 1989 году Нике Турбиной было 15 лет. Она сыграла одну из ролей в художественном фильме режиссёра Аян Шахмалиевой «Это было у моря». Картина — о воспитанницах специнтерната для детей с больным позвоночником, в котором царили довольно жестокие нравы. Публично свои стихи она уже давно не читала…

В следующем 1990 году у неё случился нервный срыв, и поэтесса уехала в Швейцарию. В качестве официальной причины выезда было указано «на учёбу», но на самом деле — на лечение в психиатрической клинике в Лозанне). Там она вступила в гражданский брак со своим психиатром. До этого он и Турбины были знакомы по переписке (и будто бы он писал, что даже лечил своих пациентов её стихами). Муж был профессором, интересным собеседником; ему тогда было 76, а ей — 16. Нику он не обижал, но целыми днями пропадал в своей клинике. Исцеления не произошло; от тоски она стала пить, а через год внезапно вернулась домой. О муже она никогда больше не вспоминала.

Молодость. СНГ, Россия

По возвращении Турбиной не удавалось найти подходящую работу. Она начала учиться во ВГИКе в мастерской Джигарханяна, пыталась запустить телевизионный проект о неудавшихся самоубийцах.

Затем в 1994 году Нику без экзаменов приняли в Московский институт культуры. Курс вела Алёна Галич, ставшая её любимой учительницей и близкой подругой. При том, что на тот момент у Ники были ощутимо нарушенная психика, неважная координация и ненадёжная память, первые полгода она проучилась очень хорошо и снова писала стихи — на любом клочке бумаги и даже губной помадой, если под рукой не было карандаша. Но 17 декабря, в день своего 20-летия, Ника, которая уже не раз «зашивалась», сорвалась. У Алёны Галич дома до сих пор хранятся написанные её рукой заявления: «Я, Ника Турбина, даю слово своей преподавательнице Алёне Галич, что больше пить не буду». Но в конце первого курса, незадолго до экзаменов, Ника уехала в Ялту к Косте, парню, с которым встречалась уже несколько лет. К экзаменам она не вернулась.

Восстановиться в институте удалось не сразу и только на заочное отделение. С Костей они расстались.

Май 1997 года, Нике — 22. В тот день она была с другом; оба были нетрезвы, и из-за чего-то возникла ссора. Ника бросилась к балкону (как потом говорила, «в шутку»), не удержалась и повисла. Оба сразу же протрезвели; он схватил её за руки, а она пыталась забраться назад. Но не вышло, и она сорвалась. Спасло только то, что, падая, зацепилась за дерево. Была сломана ключица, повреждён позвоночник. Галич договорилась, что Нику на три месяца положат в специальную американскую клинику. Чтобы получить скидки, пришлось собрать огромное количество подписей. Но, когда американцы согласились, мать Ники внезапно увезла её в Ялту.

В Ялте Ника попала в местную психиатрическую больницу — её забрали после буйного припадка, чего раньше с ней не случалось. Вызволяли её оттуда все та же любимая преподавательница и Костя.

Последний год

За год до её трагической гибели Анатолий Борсюк снял документальный фильм «Ника Турбина: История полёта».

«Не знаю, почему так её жизнь складывается, кто в этом виноват. У меня вообще был вариант названия фильма „Спасибо всем“. Все забыли Нику, — не только те, кто ею непосредственно занимался, но и почитатели её таланта, публика, страна. Со всеми покровителями, фондами, чиновниками, журналами все кончено. Ей и писем больше не пишут. О ней никто не помнит, она никому не нужна. Ей 26 лет, вся жизнь впереди, а такое ощущение, будто она уже её прожила почти до конца. Она бодрится, практически не жалуется. Собственно… и пять лет назад не жаловалась. … Работы у неё толком нет, образования нет. Но… в ней что-то от ребёнка осталось. Нет отвращения, какое вызывают иногда опустившиеся люди. Её жалко. Я чувствую внутри себя определённую ответственность, но единственно полезное, что могу сделать — снять и показать фильм. Вдруг найдутся люди, знающие, как ей помочь.»

Точные обстоятельства её смерти достоверно неизвестны. 11 мая 2002 года они с её другом Александром Мироновым были в гостях у своей знакомой Инны, которая жила на той же улице. Выпили. Саша и Инна пошли в магазин, а Ника ждала их, сидя на подоконнике пятого этажа, свесив ноги вниз. Это была её излюбленная поза, она никогда не боялась высоты. Видимо, она неудачно повернулась, с координацией у Ники всегда было плохо. Гуляющий с собакой мужчина увидел, как она повисла на окне, и услышал её крик: «Саша, помоги мне, я сейчас сорвусь!». Внизу какие-то люди пытались растянуть куртку…

Друзья Ники узнали о её смерти случайно, ночью накануне кремации. Когда утром 18 мая Алёна Галич и её сын приехали в больницу Склифосовского, Саша сказал им, что кремация пройдет прямо там. Алена Александровна не знала, что там нет крематория. Попрощавшись с Никой, она уехала. Гроб повезли в Подмосковье озлобленные рабочие, которым Саша просто не захотел платить. Ника, которая больше всего на свете боялась одиночества, поехала в свой последний путь одна.

Чтобы Нику отпели, Алёна Галич попросила, чтобы милиция не писала о том, что это самоубийство. В графе о причине смерти поставили прочерк. Также она добилась, чтобы прах её ученицы захоронили на Ваганьковском кладбище.